Береговая стража

– Как занятно! Даже не просто занятно, а романтично… – тут Лиза вдруг задумалась. Что-то в этом деле не совпадало.

– А ваш друг, господин Никитин? – спросила она.

– Он, поди, знает. Но не говорит мне.

– И для чего покровитель выбрал вас, тоже не говорит?

– Нет, все сделалось так внезапно… Я был в бедственных обстоятельствах, мне помогли, пообещали, что устроят будущее, одели, как первого щеголя… перстень вот дали…

– А кто дал? Как зовут этого господина?

– Не знаю, я его только раз в жизни видел. Одевается в черное, француз…

– Аббат французский, что ли?

– Может, и аббат, – неуверенно сказал Санька, вспоминая визит к простуженному господину с черной левреткой.

– Таких французов в черном у нас в Петербурге не менее сотни. Ну что же, я своего слова обратно не беру. Я не так воспитана, чтобы сегодня думать о человеке одно, а завтра – другое. Мне кажется, вас хотят впутать в какую-то придворную интригу. Вы молоды, неопытны, не помочь вам – грех, – тут Лиза положила надушенную ладонь на Санькину руку. – Я догадываюсь о ваших обстоятельствах. Вы проигрались в прах?

– Да… – соврал Санька.

– Это случается. У меня самой муж – игрок, я знаю. Вас обчистили мазурики?

– Да…

– И какие-то случайные знакомцы приняли в вас участие?

– Да.

– Принарядили вас, стали возить по светским гостиным, дали вам перстень?

– Да…

– А для чего?

– Сказывали, сильный любовный талисман.

– Вот оно что…

Только одну женщину в столице мог приманить этот талисман, и Лиза поняла, что кто-то объявил ей войну, да не простой человек, а имеющий доступ к Светлейшему князю.

Она не знала, кто бы мог быть этот враг. Но должна была узнать.

– Вы чисты и доверчивы, мой друг, вы слишком чисты и доверчивы. Я боюсь, что вы, пострадав от картежников, попали в руки более опасных злодеев. Мне кажется, что вы и сами это уже подозреваете. Но как я могу помочь вам с Марфинькой, если у вас за спиной – какие-то интриганы? Послушайте меня, я с вами как старшая сестра сейчас говорю, избавьтесь от этих людей! Избавьтесь, пока не поздно, слышите?

Лизе даже не слишком пришлось изображать волнение.

Санька ничего не ответил. Слова Лизы слишком соответствовали его мыслям.

Умозрительная Фемида предстала перед ним со своей неизменной принадлежностью – весами в протянутой руке. На одной чаше весов были подозрительные Никитин, Келлер, вся их братия вместе с загадочным покровителем, а на другой – Марфинька, шестнадцатилетняя красавица с царским приданым. Разумеется, целуясь с ней на горках, Санька о приданом не думал, но оно же было, оно есть, и как о нем забыть?

– Я боюсь, что ваших злодеев уже давно полиция ищет, – добавила Лиза. – Ведь они непременно в темных делах замешаны. Вы что-то знаете? Говорите же! Говорите, пока еще есть возможность вас спасти! Ну?

– Что я могу знать?

– Вы что-то видели! Ей-богу, видели! – тут Лиза совсем перешла в наступление и схватила Саньку за руки. – Думаете, я не понимаю? Вы же врать еще не выучились! Что это было? Что-то странное, непонятное? Расскажите мне, я старше, я опытнее, я разберусь, я помогу вам!

До сих пор так сочувственно с Санькой только Федька говорила – или даже не говорила, а всеми силами давала понять, что поможет, что спасет. Но Федька была влюблена и потому подозрительна – как бы за помощь не пришлось расплачиваться под одеялом. А госпожа Лисицына под одеяло уж точно не лезла – напротив, обещала помочь ухаживать за Марфинькой. И Санька чувствовал, что ей можно доверять.

– Они какими-то сомнительными делами по ночам занимаются, – сказал он. – Вот перед самой Масленицей… или в самом начале?.. Они откуда-то привезли человека, раненого, почти покойника, и мне его показывали, не признаю ли. А с чего я должен его признавать?

– И где теперь этот человек? Жив ли?

– Бог его знает. Коли жив – лежит в доме у нас… то бишь, у них…

– А что говорит доктор?

Санька задумался.

– Не припомню я, чтобы к нему доктора звали. Да мог и не заметить – там домище большой, на две улицы выходит, а может, и на три. Может, звали, а мне не доложили!

– Где же тот домище?

– За Строгановским домом, меж Садовой и Фонтанкой, а как улицы называются – не знаю. От Гостиного очень просто идти – посреди Зеркальной линии перейти Садовую, войти в переулок и шагов с сотню спустя налево поворотить.

– Говорите, раненого приютили?

– Да.

– И в управу благочиния про то не донесли?

– Может, и донесли… Да только к нам полицейские, сдается, не приходили. К ним, то есть…

– Да, разумеется…

Лиза понимала – решение следует принять быстро. Она не сомневалась, что раненый и есть тот пропавший убийца Глафиры Степановой. Кому бы он еще был нужен кроме людей, объявивших Лисицыным войну? На удар следует отвечать ударом, но сперва обезопаситься – сделать так, чтобы Никитин никогда больше не встретился с этим придурковатым господином Морозовым и не узнал, что он все разболтал. Стало быть, нужно поскорее увозить из дому красавчика вместе с его стройными ногами и пустой головой!