Беременна от мажоров

Я завязал девушке глаза шёлковым платком. Посадил в машину. Когда она улыбалась, у меня сердце замирало в груди. Какая же она красивая. Её улыбка стоит сотни таких вот квартир.

Антон сел за руль. Через пятнадцать минут мы были на месте. Припарковались во дворе. Скоро отметим грандиозное новоселье!

— Осторожно, сейчас будут ступеньки, — шепнул на ушко девушке, поддерживая её за талию. Антон шел с противоположной стороны, держал малышку за руку. В отличии от меня, его лицо — типичный «покер фейс». Почему? Неужели не счастлив? А у меня вот скулы уже болели. Уголки губ трещали, как резина, от улыбки.

— Где мы? В каком-нибудь помещении? — Яна возбуждённо дышала.



— Ш-ш-ш, — чмокнул девочку в мочку. — Терпение, скоро узнаешь.

А вот и лифт. Полминуты, и мы на седьмом этаже. Щелчок замка. Яна сильнее сжимает мою руку. Её ладошка вспотела. Она приоткрыла ротик, дышит через рот. Я пялюсь на её аппетитные, влажные губки и еле-еле сдерживаюсь, чтобы не смять их своими. Набросится хочу на Мармеладку, поцеловать! Нет сил больше сдерживаться. С каждым днём, узнавая девушку все ближе и ближе, я начинаю желать её всё больше и слаще. Жить как монах становится невыносимо. Когда-нибудь я точно сорвусь. Да простит меня Антон! Но я так больше не могу. Каждый день отдрачиваю в собственный кулак. Верность ей храню. Вообще, даже и не хочется на других девок смотреть. Но понимаю, что скоро свихнусь без девочки. Воздержание затягивается. Антон вот совершенно иначе выглядит. Потому что по углам шлюх натягивает. А меня трясёт порой. Я стал слишком нервным. Неудивительно. Сдерживаюсь кое-как. Но ведь всему есть предел. Что делать — не знаю.

Бить себя ладонью по морде и терпеть? Вероятно. Или курву снять? Нет, не могу. В моём сердце не так давно родилась железная совесть. Сам в шоке. Не думал, что когда-нибудь стану таким вот перфекционистом. Любовь и правда творит чудеса. Люди годами не могут изменить себя. А я, считай, изменился за одну ночь. Никак не могу в это поверить.

— Ну что, готова?

— Здесь пахнет… свежестью. И деревом.

Да, это аромат новых вещей. Вся мебель и стройматериалы сделаны исключительно из натуральных материалов.

— Один, два, три, — мы считаем одновременно с братом и одновременно срываем повязку с глаз Яны.

— Божечки… — она закрывает рот ладошками, пытается сдержать крик. — Что это? Где я?

— Это твой новый дом, малышка. Нравится? — обнимаю её сзади, мои ладони ложатся на небольшой круглый животик, который она прячет под свободным плащом. Так приятно трогать и гладить её там.

— К-как это? Ой, дайте мне воды… — Яна плюхается на диван в гостиной, перед большим панорамным окном, пока Антон бежит на кухню и приносит ей воду.

Она осушает стакан до самого дна. Девочка шокирована, но её глазки светятся от радости. Она счастлива. И это самое главное.

— Вы шутите? Не нужно было… О, кошмар, — стонет Яна. А вот и первые слёзки капают с ресниц. Какая же он все-таки милая. Ранимая. Чувствительная. Таких, как она, единицы в нашем большом и жестоком мире.

— Малыш, — опускаюсь перед ней на колени. — Мы с братом хотим, чтобы ты переехала. Мы сняли эту квартиру для тебя. Послушай, я сейчас скажу тебе очень важную вещь, — беру её за кукольную ручку, крепко сжимаю. — Пообещай, что не будешь возмущаться? И согласишься. Ради безопасности. Твоей и малышей.

Пауза. Она кивает.

— Хорошо. Обещаю. Что ещё вы придумали?

— Мы хотим, чтобы ты на время оставила учебу, — в разговор вмешивается брат. Он стоит напротив окна, скрестив крепкие бицепсы на груди. Его взгляд твердый, выражение лица — как сталь. — Договорится с ректором не проблема. Я могу. Ты будешь учится дистанционно.

— Ох, — сглатывает, дрожит.

Девушка не может подобрать слов. Чего и следовало ожидать.

— Зачем тебе лишний стресс во время экзаменов? Плюс живот уже вырос. Папарацци и сплетники не дремлют. Решай, что для тебя важнее. Дети или карьера. Мы ради тебя из кожи вон лезем, пытаемся угодить, вину загладить. Ты нас тоже не подставляй. Народ в академии уже странно на нас поглядывает. Нехорошо это. Мне лично стрёмно.

Антон ведёт себя слишком резко. Я бы его ударил. Но благодаря этим жёстким словам Яна соглашается. Несколько раз кивает, с силой сжимает ладонью мои пальцы. В её больших и удивительных глазах отражается полное понимание. Истерики не будет. Это главное. Я волновался. Характер у нашей крошки — сахар с перцем.



Глава 22.

Артём

Я смотрел в журнал успеваемости с оценками и раздражённо хмурил брови. Две четвёрки. Одна по инглишу, одна по экономике. Мляха! Остался последний семестр. Последний шанс доказать отцу, что я не тюфяк. Я и так многого добился, подтянул все предметы, кое-где с преподами договорился. Но Борисыч, наш препод по английскому, упрямый, как индюк. К нему на козе не подъедешь. Он хрыч старой закалки. Ему под семьдесят. Хорошо хоть, на пересдачу договорился. Но времени в обрез. Тогда у меня и появилась гениальная идея!