Беременна от миллиардера

Пеньюар едва прикрывает задницу и до неприличия сильно обтягивает пышную грудь. К тому же я шлёпаю босиком. И пусть полы натёрты до кристального блеска, и я точно не запачкаюсь, я чувствую себя очень уязвимо именно сейчас.

Меня приводят в столовую. Наверняка здесь раньше стоял большой стол и были расставлены стулья, но сейчас посередине огромного зала стоит всего один столик, устланный белоснежной скатертью. Столовые приборы и хрусталь даже издалека режут глаза острыми бликами света, играющего на гранях.

Егор поднимается из-за стола. Он переоделся в угольно-чёрный смокинг. Кристально белая рубашка и аккуратный галстук-бабочка. Тёмные волосы уложены красивой волной. Егор выглядит так, словно собрался пройтись по красной дорожке на вручение Оскара.

Он улыбается мне. Издалека кажется, что его улыбка очень искренняя и согревающая, но потом этот деспот открывает рот и портит всё впечатление:

— Вечер будет незабываемым. Ко мне, Кирана.

— К тебе? — ощетиниваюсь я. — Сесть возле твоих ног?! Ещё чего!

— Осталось меньше минуты, Кирана. Поторопись или будешь ужинать голой.

— Я уже пришла! — возражаю я.

— О нет, я посчитаю, что ты не опоздала, если ты будешь стоять рядом со мной, — издевательски тянет Егор и демонстративно смотрит на циферблат, начиная обратный отсчёт. — Одиннадцать, десять, девять…

Глава 13. Кира

Тоже мне, фюрер! Раскомандовался! К чёрту его! Буду ужинать голой и не дам возможности подонку издеваться. Но потом представляю его испытующий взгляд и становится не по себе. Так что когда Егор произносит цифру «три», я уже стою около него, предпочитая не думать, как выглядел мой забег на короткую дистанцию в этом крошечном пеньюаре.

— Успела! — произносит Егор и с сожалением смотрит на меня. — Может быть, мои часы идут неточно? И…

— Никаких «и». Я успела. Точка!

— Тогда приглашаю тебя поужинать…

Орлов берёт меня под локоть и подводит к столу, отодвигает стул и помогает усесться. Внешне его манеры демонстрируют верх этикета и воспитанности. Но я чувствую его тихую ухмылку, запутавшуюся в волосах, когда моя попа касается поверхности стула.

— Тебе идёт этот пеньюар.

— Не сомневаюсь! — отбриваю его комплимент, сдобренный скрытой издёвкой. — По-твоему, это лучше того, что было надето на мне?

— Определённо, — ничуть не тушуется Егор, протягивая мне меню. — Разрешаю выбрать.

Я постукиваю острым краем папки по столу.

— Есть ли смысл? Кажется, ты уже выбрал, что заказать?

— Ошибаешься. Я сказал, что ресторан будет у меня дома. Так оно и есть. Выбирай…

Ох, ладно…

— Твоя секретарша сказала, что у тебя на пятницу зарезервирован столик. Стейк «Нью-Йорк» с лангустинами, прожарка medium rare, красное сухое вино. Темпранильо из Рибера дель Дуэро, — воспроизвожу по памяти, надеясь, что на этот раз не ошиблась.

— Вот ты и прокололась, — улыбается Орлов, касаясь пальцами тонкой ножки бокала для вина. — Вино? В твоём положении?

— Вино не для меня. Я не буду пить. Мне нельзя.

— Надеешься опоить меня? Не выйдет. Я не пью спиртное.

— Вообще?

— Ни капли! — отвечает Орлов. Между его бровями пролегает суровая складка. По лицу проносится тень.

— Кажется, у кого-то были проблемы с выпивкой? Алкоголик в завязке? — сладким голосом спрашиваю я.

— Стейк «Нью-Йорк» с лангустинами, прожарка medium rare! Салат. Всё, как обычно! — холодным тоном цедит Егор куда-то в сторону.

В то же мгновение меню забирают руки в белых перчатках, и только потом я замечаю до жути проворного официанта, удаляющегося с гордым видом. Ещё один снуёт вокруг стола, зажигая свечи.

— Предлагаю потанцевать, пока готовят стейки.

— Сюрреализм какой-то, — бурчу себе под нос. Вероятно, это просто шутка. Дурная шутка, очевидно. Но едва официант зажигает последнюю свечу, как верхний свет гаснет. Мы остаёмся в затемнённом помещении. И только столик кажется небольшим островком света.

Горячие пальцы Егора проводят по моему плечу, ловко спуская бретельку.

— Прости, я плохо вижу в темноте, — белозубо усмехается в ответ на мой жест, когда я поправляю бретельку.

— У тебя куриная слепота? — уточняю я. — Или лучше сказать, петушиная?

— Цыц, языкастая! Не то откушу! — говорит Егор, растягивая губы в обворожительную улыбку Ганнибала Лектера.

Начинает играть лёгкая музыка. Напевная скрипка. Очевидно, в темноте притаился музыкант, потому что музыка живая. Закатываю глаза.

— Если ты хотел впечатлить меня, считай, что тебе это почти удалось.

— Почти?

Егор выводит меня на середину зала и обнимает за талию.

— Думаю, любая другая девушка уже валялась бы в экстазе где-то на уровне подошвы моих туфель. Я хорош. Не отрицай.

— Хорош. Безумно хорош, — соглашаюсь я. — Но воспитание у тебя отвратительное. Складывается ощущение, что тебя воспитывали по закону джунглей. О, можно я буду называть тебя Маугли?

— У меня отличное воспитание и образование.

— Если бы ты был хорошо воспитан, то знал бы, что нельзя заставлять девушку ходить полуголой и танцевать босиком. В то время как сам запакован в несколько слоёв одежды!

— Тебе холодно? Исключено. В моём доме полы с подогревом.