Беременна от нелюбимого

Кажется, ведущий что-то говорит, но мы с Даней находимся совершенно в другой вселенной. Невозможно оторвать взгляд от его черных расширенных зрачков, невозможно освободить руку от его захвата. Он поглаживает большим пальцем мою ладонь, словно пытается успокоить меня. Словно боится, что я сбегу или скажу «нет». Но когда мне задают вопрос, согласна ли я стать женой Кравцова, то без раздумий громко и твердо произношу: "Да", удивляя даже саму себя.

— А теперь предлагаю молодым обменяться клятвами…

Мы с Даней бросаем друг на друга растерянные взгляды. Просила же ее: никаких клятв. Какие вообще клятвы могут быть у нас? Не убить друг друга?

Дане вручают микрофон первому. Он растерянно смотрит на меня, я же улыбаюсь и даю понять, чтобы выкручивался сам. Кравцов прочищает горло, а потом мягким голосом с хрипотцой, не отрывая от меня взгляда, произносит:

— Я обещаю любить тебя и понимать, поддерживать и принимать такой, какая ты есть, ведь именно такой я тебя полюбил. Вредной колючкой, — где-то со стороны послышались смешки, я и сама заулыбалась, — избалованной папиной дочкой, милой и нежной девушкой, самой красивой женщиной. Знай, что в моем сердце ты всегда будешь единственной, любимой, матерью моих детей.

Даня замолкает, рядом с нами вновь щелкает камера. Передает микрофон мне. Руки дрожат, сердце грохочет. Свадьба фальшивая, любовь наша лишь игра на публику, но почему-то так волнительно. А еще слова Дани прозвучали настолько искренне, что даже я в какой-то момент забылась и решила, что все по-настоящему.

— С первой нашей встречи ты заставляешь меня то улыбаться, то злиться, то плакать, — начинаю я несмело, — но что бы ни произошло, ты всегда приходил мне на помощь. Ты мой лучший друг и… будешь самым лучшим мужем и отцом для наших детей, — слова звучат сбивчиво, я с трудом стою на ногах, смотрю только на Даню, и кажется, вокруг больше никого нет. — Я обещаю вдохновлять тебя, смеяться вместе с тобой и утешать тебя в печали. Я обещаю любить тебя в хорошие времена и плохие, когда жизнь кажется легкой и когда жизнь кажется тяжелой, когда наши отношения будут легкими и когда у нас будут возникать сложности, а их, я уверена, будет множество, — грустно улыбаюсь я и чувствую, как по щеке скатывается слеза. Божечки, это ведь такой трогательный момент. Я всегда плачу на свадьбах во время клятв, а тут сама их произношу.

Я открываю рот, чтобы договорить, но не успеваю. Даня вдруг делает шаг вперед, обхватывает ладонями мое лицо и впивается в мои губы нетерпеливым поцелуем. Звучат аплодисменты, кто-то уже выкрикивает: «Горько!» — я же забываю, как дышать…

Губы Дани обветренные, но и в то же время мягкие. В первое мгновенье я лишь растерянно стою словно статуя, но потом чувствую, как внутри меня происходит взрыв. Поцелуй плавит меня, вызывает целую бурю эмоций. Даня настойчив и требователен. Наконец-то я закрываю глаза и размыкаю губы, позволяя моему теперь уже мужу углубить поцелуй и превратить его в настоящий.

Мы с Даней уже когда-то целовались. Именно он украл мой первый поцелуй, который я так берегла для того самого мужчины. Это было на выпускном. Он передал через Сергея, что ждет меня на заднем дворе школы, у пожарной лестницы, где парни так часто любили прогуливать уроки, курить и играть в карты. И, конечно же, я пришла, хоть и понимала, что без подвоха не обойдётся. С Кравцова станется закрыть меня где-нибудь до конца вечера и тем самым испортить мне выпускной.

Но Кравцов поступил еще более подло.

Он стоял, прислонившись к стене школы, весь такой отстранённый и задумчивый. Его фигуру освещал тусклый свет из окон здания, так что я могла хорошо рассмотреть его.

Костюм Дане безумно шел, это первый раз, когда я видела его опрятно одетым, а не в своих вечно старых затертых джинсах и футболке. Да и к концу одиннадцатого класса он успел вымахать и стал со мной одного роста. А ещё раздался в плечах, а голос уже не был похож на кряхтение петуха.

— Что ты хотел? — спросила я, скрестив руки на груди. Я чувствовала себя настоящей королевой в дорогом платье и с профессиональным макияжем. Но под взглядом Кравцова стушевалась, что разозлило меня до чертиков.