Беременна по договору

В следующий момент Павел сжимает рот рукой, сдерживая позыв к рвоте. Только этого не хватало… Если его прополощет прямо здесь, Нателла в сердцах так его прополощет. И я на это бесплатное зрелище смотреть не хочу.

– Пойдёмте же в туалет, – тяну его безвольное существо, которое плетется со скоростью черепахи, собирая плечом все углы и стены.

Небеса сжалились надо мной и вознаградили за старания – Демьянов добрался до унитаза и сейчас, стоя на коленях, извергал из себя все безобразие, которое влил в себя.

– Хорошо вы отдохнули, – выглядываю я из-за двери, когда ужасные звуки рвоты прекратились.

Демьянов с закрытыми глазами сидит на полу у стены и, дергая кадыком, хрипит в сарказме:

– Угу, ох*енно…

Глава 12. Паша

Несколько часов назад

– С Днюхой, Кнопка, – поднимаю бумажный стаканчик с колой и отпиваю за здоровье малой. Гадость, редкостная. Но другого здесь не наливают.

Тая лыбится в ответ и, нехотя закидывая в рот палочку картошки фри, откидываясь с набитым пузом на стул.

– Ой все, обожралась, уберите все со стола… Иначе я лопну, – включает она королеву драмы.

Стол заставлен практическими всеми вредными «хотелками» Таи, которые только нашлись В KFC. Сегодня ей все можно. Четырнадцатилетняя девочка умело манипулирует взрослого дядю весь день, таская его по летнему саду, аттракционам, тиру, теплоходу… А я мирно повиновался, совершая тысячу и одну фотографии, блюя в стороне от сахарной ваты, мороженного и прочих вкусняшек, которыми забит мой желудок.

– Остатки возьму на пижамную вечеринку. Девчонок позвала, – добавляет Тая, сгребая лишние коробки в сторону.

Я молча киваю, смотря на девочку, которая слишком быстро повзрослела.

– Хорошо, что ты приехал, иначе бы я скисла конкретно, – дует она на челку, свисающую цветными прядями на лоб.

Еще год назад у неё были длинные волосы и чистая кожа, а сейчас каре, резкие стрелки и наполовину съеденная помада. Еще гормоны, которые породили прыщи, которые безуспешно замазаны тоналкой. А виднеющаяся на плече бретелька лифа напоминает, что передо мной сидит настоящая девушка, а не вредная маленькая «Почемуч-ка?», которую знаю с пеленок.

– О чем хотела поговорить? – вспоминаю я, складывая руки на стол и заглядывая в большие голубые глаза. Точно, как её сестры.

– Да блин… – мнется Тая, морщит носик, словно вынуждаю её. – Он даже меня не поздравил, понимаешь?

– Кто?

– Ну Егор, – закатывает глаза, мол, ничего не понимаю. И начинает пояснять далекому. – Короче, я люблю его… То есть терпеть не могу, – фыркает она, путаясь в чувствах. – Короче, бесит.

Очень информативно. А главное все логично и предельно понятно.

Не думал я становится психологом на час, но видимо выбора у меня нет. К слову, в сердечных делах – советчик я так себе. Умело избегаю их в разговорах и в жизни.

– Мхм, – вздыхаю трагично. – Тогда не будем о нем?

– Вот еще, – закатывает глаза на упоминание недостойного. – Знаешь, я одного понять не могу… Признаешься в любви, а потом другую целуешь, ну это нормально вообще, скажи?

– Не знаю…

– Конечно, не нормально! Придурок он… Козел. Фу…

– Согласен, – поддакиваю, сдерживая усмешку.

Тая не на шутку завелась. Девичье сердце, хоть и наивно, но весьма чувствительно. Не хочется, чтобы какой-то баран по имени Егор ранил его.

– Предки заколебали. Это они меня не пустили с ним погулять, когда он звал… – дует губы. – Вот и пошел с другой.

– Оправдываешь его?

– Нет. Но это долбанная опека задолбала. Забери меня к себе, а Паша? Ты – мой крестный отец, имеешь право.

– Смеешься? Твои родители, сначала мне голову открутят, а потом тебе, дурочка…

Вот тут я не преувеличил. И будь я хоть самим папой Римским, а не просто крестным, они бы не отдали её мне. Им хватило первого раза, чтобы сделать выводы.

– Ой, они чушь несут, и мозг все время своей учебой промывают. Сколько можно… С тем не ходи, так не делай…

– Прессуют значит? – делаю очевидные выводы я.

В отличие от девочки, я в курсе причин контроля над Таей, младшей дочери семьи Лариных. Родители оберегают глупое дитя от всего того, что могло бы погубить его. По факту, я – первый в списке запрещенного.

– Жестко. Жива бы была сестра, жила бы с ней и не тужила, а так мучайся теперь… – не церемонится в выражениях Тая.

Именно это качество, смешанное со смелостью и юношеским максимализмом, разнит её с мягкой и добросердечной погибшей сестрой. Упоминание о Наташе вызывает в груди щемящую боль. Не думал, что она начнет вспоминать сейчас…

Дерзкие интонации в голосе спадают, как и гримасы с лица, когда Тая теребит цепочку на шее и вытягивает за неё медальон, спрятанный под рубашку.

– Она всегда со мной, – открывает медальон, и миловидное лицо Наташи смотрит на меня. Невидимые иголки вонзаются в меня, заставляя сжать челюсть. – Ты помнишь её, Паша?

– Как сейчас, – дергается кадык под давлением застрявшего кома.

– Ты ведь любил её, правда?

– Правда, – хриплю, ощущая, как же чертовски плохо становится на душе.

– И я, – выдыхает Тая, целуя фотку и защелкивая медальон.