Беременна по приказу

Водитель не задаёт лишних вопросов, он рад, что не надо возвращаться домой порожняком.

* * *

Ночная трасса почти пуста, таксист попался молчаливый. Я рада, что он не достает меня вопросами и разговорами. В город мы приезжаем быстро. В квартире темно. Только в Мишкиной комнате горит крошечный ночник. Братец дрыхнет без задних ног. Я улыбаюсь. Эх, Мишка, Мишка! Оказывается, почти взрослый и почти двухметровый парняга боится один спать без света! Попал ты, братец, твоя тайна – отличный способ для шантажа. Теперь я знаю, кто всегда в нашем доме будет мыть посуду и чистить картошку.

Поправляю у трусишки одеяло, гашу ночник и на цыпочках выхожу. Закрываюсь в своей комнате, включаю мобильник. Конечно, там куча звонков и эсэмэсок. Больше всех волновалась мама. Я решаю, что не стану ей писать сообщение, лучше позвоню. Еще эсэмэска от Китёныша: «Леночка, что бы тебе кто про меня ни говорил, знай, это неправда. Я люблю только тебя!» Странно… Но смотрю на время отправления и понимаю, почему такой текст. Эсэмэска отправлена совсем недавно, а это значит, что сладкую парочку застукали, и… Ой, что с ними там сейчас происходит, даже представить страшно. Набираю номер мамы. Та отвечает мгновенно, и в голосе слышатся слезы:

– Кнопочка, доченька, нашлась!

– Мама, я не терялась и предупреждала тебя, между прочим.

– Теперь-то я всё понимаю, дочь! Не знала, что Никита таким окажется. А ты бы Таню видела, на ней лица нет, так стыдно за сына. Лена, он такой наглый, отпирается, даже когда его поймали с поличным. Уйди, Боря! Я не стану скрывать от дочери правду. Да, ей тяжело придётся. А лучше, если мы сейчас всё скроем, она замуж за предателя выйдет и будет потом всю жизнь плакать горючими слезами.

– Лена, не верь! – слышится голос Никиты. – Мария Семёновна, дайте трубку, я поговорю с вашей дочерью, всё объясню.

– Внуча, не слушай ентого гадёныша! – присоединяется к общей конференции дед Макар. – У него тут знаешь кто?

– Догадываюсь, дед…

– Девка голая, губы как у кряквы. Не лезь, Никитка, не дам я тебе мобилку. Гадёныш ты и есть гадёныш. Ежу понятно, что ты енту утку жарить собрался. И не в духовке, кхе-кхе… Утка под одеялом на ужин предполагалась. Сидит голая, бесстыдница! Я вот сейчас ей окорочка и филейную часть отшлёпаю. Будет отбивная утятина.

– Да где же моя одежда-а-а?! – истошно вопит так и незажаренное блюдо директора гимназии.

Телефон снова оказывается в руках у мамы.

– Весело у вас там, – говорю я родительнице.

– Ага, обхохочешься! Лена, нам хоть ясно стало, почему ты от свадьбы отказалась. Ох, что теперь делать-то?

– Жить дальше, мама, – вздыхаю я и вдруг неожиданно для себя принимаю решение. – Из гимназии я не уйду, буду дальше работать!

– Но, дочка, там ведь Никита и эта… Выдержишь?

– Я постараюсь, мама. А сейчас не переживай. Я дома, Мишка спит. И всё будет хорошо…

Я нажимаю отбой. Да, попали Никита и знойная брюнетка в переплёт, ну, да так им и надо. Представляю их несчастные физиономии, и на душе хоть чуточку, но становится легче.

…Утром я просыпаюсь раньше обычного, старательно навожу красоту. Пусть все видят, что Лена Иванова не умирает от горя и тоски. И репетирую улыбку. Как говорит дед Макар: «Внуча! Всегда улыбайся! Себе жизнь продлишь, друзей порадуешь, врагов выбесишь».

Бужу Мишку. Брат завтракает с молниеносной скоростью и убегает. Конечно, за Кошкиной! Они теперь вместе по утрам в гимназию ходят. Я тоже отправляюсь на работу. Запихиваю в пакет вчерашнюю булку хлеба. Надо продолжить творить добрые дела – покормлю своих друзей-голубей. Раз Виолетта Романовна вчера собиралась употреблять спиртное, то, скорее всего, машину оставила на школьной стоянке.

Я оказалась права. Автомобиль красотки возле гимназии. Уже чистый. Значит, нашла она вчера время, скатала в автомойку. Но ничего, мы это сейчас исправим. Щедро сыплю хлебушек голубям. О, оказывается, я не одна такая добрая и отзывчивая. Две первоклашки принесли пакеты с семечками. Девчушки такие еще крохотные, но уже очень сознательные. От души насыпают лакомство и ставят на капот картонную табличку с надписью: «Птицына сталовая». Замечают мой недоуменный взгляд, и одна из пигалиц заявляет:

– Здесь вчела птички холошо кушали, пусть всегда будет так!

– Сами догадались или кто посоветовал? – интересуюсь я.

– Посоветовал большой мальчик Витя Хитлецов!

А-а, понятно. У биологички с Хитрецовым военные действия, видно, не закончились, продолжаются.

Я направляюсь в свой кабинет. Понимаю, что день предстоит нелегкий. Но ничего, я готова. Открываю широко окно. Погода в этом году сошла с ума. На дворе октябрь, а почти по-летнему тепло. Подставляю лицо ласковому солнышку, но насладиться не получается. К гимназии подъезжает такси, из машины выходит Виолетта Романовна. В стильном костюме, с аккуратной укладкой. Видно, почистила уже утка свои пёрышки после ночных приключений. Наш с первоклашками сюрприз биологичка не оценила. Вой огласил, наверное, всю окрестность:

– Опять?! «Пти-цы-на сталовая»?! Кто это сделал?! Да я же на мойке разорюсь!