Беременная для альфы (СИ)

Кажется, он собирался выйти из комнаты и оставить меня наедине с этим бессознательным телом.

— Стой, Егор! — воскликнула я. — Мне страшно.

— Страшно? — он сказал это слово так, словно оно что-то для него значило. Или… Или что я для него что-то значу. Может и правда? Может, сказать ему о крошке и всё-таки пусть будет что будет?

Нет! Нет, нет, нет. Мой малышок будет счастлив и без отца, хоть это и сложно. Но ещё больше я боюсь, что его отец будет к нему равнодушен, будет оценивать его как предмет, который просто помог мне хорошо устроиться. Я буду молчать об этом!

— Да, мне немного страшно, потому что этот мужчина… И все эти ощущения… И этот день… И Валера…

— Я понимаю, — сталь в его голосе словно бы слегка притупилась, будто он действительно хотел сделать мне лучше. Тем временем Егор продолжал:

— Оставить его здесь мы не можем, да и тебя тоже… — он ощетинился, видимо, меланхолично вспомнив о Валере. — С ним я разберусь, а ты… Так и быть, этой ночью будешь в моем номере.

— Правда? — я всё ещё не понимала своего счастья, но точно находилась в процессе. Егор только что позвал меня к себе в номер. Нет, я, конечно, с беременного дуру могла бы бесконечно пялиться на рифлёные мышцы и полный комплект кубиков, но сейчас я просто радовалась тому, что он сделал такой простой поступок ради меня.

— Лиза я не повторяю дважды, — видимо, это был предупредительный укол от тормознутости, ибо следующим был бы выстрел, причем контрольный.

— Егор, — улыбнулась ему своей самой обворожительной улыбкой, томно опуская глаза. — Спасибо большое.

— Егор Константинович.

— Что ты имеешь в виду? — покосилась на него в непонятках, но тут же увидела в его глазах тонкую пленку льда. Что с ним произошло? Почему он переменился всего лишь за одну секунду?

— Меня зовут Егор Константинович, — резко ответил он, отворачиваясь к двери. — Мой номер — справа от лестницы, третья дверь. Буду ждать тебя.

И вот на такой ноте он оставил меня в абсолютных непонятках. Я ему нравлюсь? Тогда зачем это "Егор Константинович"? А если не нравлюсь, то зачем все это? Я же точно видела намеки на искренность! Я не могу ошибаться. Но, к счастью, меня ждёт ночь в его номере и вот тогда все решится…

Уснуть я так и не смогла. Сначала пришёл Егор, видимо, чтобы одеться. Потом он ушёл, мне стало совсем плохо. Когда я перестала уже себя жалеть, то в коридоре послышался шум: прибыли полицейские, видимо. По этому поводу во мне взыграло врождённое любопытство, я выглянула в коридор, но ничего интересного мне рассмотреть не удалось, только спины нескольких блюстителей порядка.

Отчаявшись, я вернулась в кровать и, вдыхая пьянящий запах Егора, почти уже заснула. Но закон подлости был велик настолько, что как раз в этот момент дверь распахнулась и Егор, подойдя к кровати, потормошил меня. Когда я всё-таки проснулась, он заявил:

— Лиза, вас хотят допросить по поводу произошедшего, — он был всё так же холоден ко мне, это было заметно по его глазам. — Придёте в свой номер, — и мой суровый босс покинул помещение, оставив после себя лишь моё желание разрыдаться.

Пришлось всё-таки тащиться обратно. Там уже были понятые, избитый сатир очнулся и в наручниках сидел на моей кровати. Брр, не лягу туда больше, как минимум, потребую сменить постельное бельё.

— Здравствуйте, вы Елизавета? — один из мужчин в форме обратился ко мне, заметив, как я вошла в комнату. — Проходите, мы должны задать вам несколько вопросов.

Я прошла, но постаралась держаться подальше от сатира, который злобно сверкал на меня своими глазёнками.

— Расскажите, что произошло несколько часов назад, — спокойно начал полицейский, готовясь заносить всё в протокол.

Я вздохнула и начала:

— У нас сегодня, точнее вчера уже, был сложный день, так что я быстро уснула. Но меня разбудили какие-то скрипы и щёлканья. Поняв, что кто-то пытается взломать дверной замок, я испугалась и притворилась, что сплю, — меня передёрнуло при воспоминаниях. — Но потом он стал рыться в моих вещах, и я закричала.

Сделав драматическую паузу, я продолжила рассказ:

— Он пытался сначала просто зажать мне рот, а потом, когда я его укусила, — я скривилась, — и закричала вновь, то он вытащил нож, — кажется, я начинала плакать. — Если бы не Егор Константинович…

Всё, меня пробрало. Я зарыдала, поняв, какая опасность мне угрожала. Вроде как, мне пытались задать ещё какие-то вопросы, но я их не слышала. Встала, только когда появилась Саша и тихим, успокаивающим голосом позвала меня пойти с ней. Суккубе я верила, поэтому позволила ей увести меня отсюда.

Но в коридоре я расклеилась окончательно. Слезы лились сами, я не слышала ничего из того, что Саша пыталась ласково сказать мне. Я понимала каким-то краешком сознания, что необходимо успокоиться, вернуться и закончить рассказ, ведь полицейские ждут, и рассказывать придется в любом случае… Но не могла. Неужели беременность может так сильно влиять на эмоции? Тут я вспомнила, что чертов престарелый сатир мог повредить моему нерожденному малышу, и скорчилась в еще более сильном приступе рыданий.