Беременная для Зверя

Глупая ревность, неуместная абсолютно. Но она есть и обжигает. Сильно. Ранит.

— Чё обнюхиваешь меня, как самка? — ухмыляется и внезапно отстраняется, раздеваясь. — С тобой спать буду, дурная. Мало ли чего ещё выкинешь. Готовь звезду. Болт сам к ней с утра путь найдёт… Заговорённая она у тебя. На других опадает.

Пока его слова похабные и дурные понять пытаюсь, Зверь меня в охапку сгребает. К телу своему прижимает. Чувствую жёсткую поросль его паховых волос и орган в полувозбуждённом состоянии.

— Чё, Малая? Херню в голове гоняешь. да? — жарко в губы выдыхает. — Знай, на другую не полезу, пока твоя звезда на меня течёт потопом. Усекла?

— Ты голым спать будешь? — шепчу.

— И ты тоже голой спать будешь. В доме моём. Чтобы я всегда доступ к щели твоей имел. Моя она, поняла?

Он притягивает меня к себе. Вынуждает носом в его грудь мощную уткнуться. Дышать его запахом особенным. Дурманящим. Лишённым душка алкоголя.

— Ты не пил вино?

— Нет. Я вообще не пью. Не курю сигареты и не шмалю анашу. Довольна? — хмыкает. — Других баб тоже брать не буду. Но с тебя тогда спрос огромный. Привыкай трахаться много и часто.

Похабщина стопроцентная. Похоть голимая. Но щёки сами яблочками становятся, улыбка на губах раскатывается мазком еле заметным. Прячу её в себя. Поглубже.

— И давай без гона, Малая? Я тебе вреда лишнего причинять не стану. Пока сама не нарвёшься. Не суй нос свой Пороховский в прошлое. Иначе оно на дно нас утянет, — советует. Почти мирно. Без тени ухмылки и без намёков грязных. Удивляюсь. Он так умеет? Другим быть…

— Но когда Порох ту запись включил… — бормочу еле слышно.

— Включил, — обрывает резко. — Но это одно, наше с ним. А когда ты своими коготками в мясо лезешь, нутро царапаешь, то — другое. А теперь спи, млять, полуночница.

Утром ранним я просыпаюсь от захвата жёсткого. Мои ягодицы захвачены в капкан. Трусы вниз по ногам спущены. Головка огромная члена елозит вдоль складок. Потом внезапно вверх, к анусу скользит. Тыкаться начинает. Мерно и часто.

Зверь дышит тяжело. Отпихнуть его пытаюсь. Но жаром его тела со всех сторон охвачена. Пленена. Порабощена. Ещё немного и меня его объятия тугие сразу же возбуждать будут. И без того уже томление приятное в низу живота горит. Чувствую в нём мужчину. Самца своего. Нутром признаю хозяина. Хоть вслух не скажу. Но сейчас дубина его толстенная в анус вонзиться желает. Немного жжёт проход от настырного натиска.

— А-а-ай! Отпусти! Сам же говорил, потом… Я не могу. Не могу так… — шепчу сдавленно. — Мне больно будет!

Зверь что-то отвечает. Набор букв для меня бессмысленный, но имя проскальзывает «Зарема…»

Кто такая Зарема? Неужели он меня с женой спросонья перепутал? Так мне теперь ещё меньше хочется его руки на себе терпеть.

— Я не Зарема! Очнись, Зверь! — говорю, как можно громче.

Он просыпается. Это понятно по тому, как тело его напряглось.

— Ты меня с кем-то перепутал…

Член его ещё пару раз между ягодиц скользит настойчиво, но потом Зверь перекатывается на спину. Простыня тонкая в районе паха натягивается, показывая возбуждение. В лицо мужчины смотрю. Хмурое, заспанное. Взгляд ещё не прояснился до конца. Но, что рядом с ним именно я сейчас, а не кто-то другой, он уже понимает.

Внезапно трель телефонная раздаётся.

— Подай, — приказывает Зверь. — На столе лежит.

Я сначала трусы натягиваю и только потом подаю его телефон.

По губам Зверя раскатывается улыбка предвкушения. Трахаться он хочет с утра, сразу понятно. Но потом видит на экране имя Ризван и хмурится.

— Да, — коротко отвечает.

Ризван в ответ без лишних слов к самой сути переходит. Я его голос даже на расстоянии слышу:

— В городе объявился Палач…

Глава 61. Арина

Даже меня трепетом пронизывает от этих нескольких слов.

Палач.

Звучит грозно. Жёстко. Звучит так, что морозом по коже и бешеной аритмией — в груди. Навылет. Пульс частит, как пулемётная очередь.

Лицо Зверя каменеет. Мужчина садится, тело своё демонстрируя во всей бешеной и пугающей красоте.

— Палач? И что с того?

Я к ответу Ризвана прислушиваюсь.

— Он наёмник. Сам же знаешь…

— Я знаю другое. Он сейчас вроде как под Шахом ходит. В любом случае, — ухмыляется Зверь. — Его услуги — слишком дорогое удовольствие.

— Даже для Пороха? — уточняет Ризван.

— Тем более, для Пороха. Я слышал, что Палач нехило накидывает, когда к нему такие, как Порох, суются с предложением подзаработать…

— Я бы в город не совался, Зверь, — с сомнением в голосе говорит Ризван.

— Чё, очко в «жим-жим» играет?

— Тебе на всё наплевать. Но вдруг девчонку забрать хочет?

— Мысли трезво, брат. Пороху от неё избавиться проще, чем марать своё имя моим. Он был бы рад, если бы я её там пришиб, когда он звонил.

— Тогда Палача могли послать, чтобы её убрали, — упрямится Ризван.

— Если бы это было так, брат, то никто бы не узнал, что Палач объявился. Не мельтеши понапрасну, Ризван… Но на всякий случай охрану усиль.

Разговор короткий на этом обрывается. Зверь шею разминает до хруста и по плечу себя хлопает.

— Траходром отменяется. Разомни меня. Потом завтрак…

Пальцами плечи его разминаю, кожу смуглую глажу.