Беременная от врага

Имя застряло комком в горле. Хотелось уничтожить это чудовище. Его ухмылка… стереть бы ее с лица радующегося монстра, причинившего дикую боль.

Предатель. Подкрался, как змея. Втерся в доверие, чтобы при удобном случае впиться клыками в самое уязвимое место и пустить по венам яд.

Что же делать?

К кому обратиться за помощью?

К Любе? У нее своя жизнь. Любимый человек. Все наладилось. Смысл вмешиваться и портить им любовную атмосферу проблемами? К тому же, Люба не имеет влияния на Исаева. Она ничем не может помочь, даже, если бы подвернулся случай и удалось бы попросить об одолжении отговорить Исаева от его затеи.

Роман Степанов? Мы не настолько хорошие друзья, чтобы он ввязывался из-за меня в перепалку с Исаевым. Тем более, как я могу судить, Роман побаивается Андрея. Он не станет ни ради себя, ни ради меня вмешиваться во всю эту историю. Как бы я Степанову не нравилась, рисковать не будет. Уверена.

Родители Исаева? Если расскажу им, они вряд ли поверят. Не захотят слушать. Скорее всего, даже договор не станут смотреть, заранее подумав, что я с ума сошла. Может, им мысль придет в голову, будто я намерено пытаюсь очернить их сына из-за какой-то своей обиды. Или вообще собираюсь его шантажировать. Разница между ним и мной большая. Он — богач, а я — нет. Захотела легких денег, вот и учудила.

Замкнутый круг.

Я попалась в ловушку и самостоятельно выбраться не удастся.

Я открыла глаза. Слез не было. Выплакала все до последней. Они застыли на щеках влажными ручейками. Я провела рукой, вытирая мокрые дорожки.

Нужно встать. Плача и валяясь на полу, горю не поможешь.

Я приподнялась. Двумя руками уперлась в пол и попыталась оттолкнуться, чтобы подняться на ноги.

Одной рукой нащупала что-то твердое. Подняла глаза и увидела коробочку, откуда издевательски подмигивало ожерелье, переливаясь на свету.

Воспоминание мигом врезалось в мозг. Исаев хотел вручить драгоценность, чтобы я потеплела и ответила благосклонностью на проявленную заботу.

Но все пошло не по плану.

Вместо того, чтобы от столь щедрого подарка броситься в объятия Исаева, я попросту впечатала в него коробку с ожерельем. Он же и глазом не моргнул. Мол, все в порядке. Идеальное самообладание. Хотя ему-то чего расстраиваться или горевать? Не он же будет целый год ходить в рабах.

Возможно, он не успел уйти далеко. Надо поторопиться и еще раз запулить в него. Конечно, ему ничего не сделается, а вот себе я моральное удовольствие доставлю.

Я схватила коробку, и, не раздумывая ни секунды, быстро вскочила.

Опрометью кинулась к двери и настежь распахнув ее, затем выбежала в коридор.

Я пронеслась к выходу из дома, и выскочила наружу. Стоя на крыльце, осмотрелась по сторонам. Машина Исаева, как и он сам, испарились.

Гад! Укатил. Успел скрыться из виду до того, как я осуществлю задуманное.

Ненавижу. Постоянно Исаев впереди меня на один шаг. Точнее на четыре колеса. Уехал так быстро, что наверняка поднял за собой столб пыли.

Я обратно вошла в дом и с особым чувством хлопнула дверью.

— Да что ты будешь делать?! Я смогу в этом доме отдохнуть или нет? Какого черта тут грюки-стуки происходят? — Завопила Анна Михайловна, появляясь в дверном проеме своей комнаты. Сосредоточив на мне взгляд, проворчала: — Римма, сколько ты будешь хлопать?! Ты не в курсе, что у меня голова раскалывается?

— Знаешь, что?! Я с удовольствием еще раз стукну! Мне просто-таки станет радостно, если таким образом доставлю тебе неудобство! — Отозвалась я, не жалея о сказанном. Честно говоря, я потешила свое самолюбие при виде мамы, меняющейся в лице из-за моих слов. Знаю, это плохо. Но в тот момент не смогла не позлорадствовать.

— Как ты сказала?! — Опешив от моей дерзости, Анна Михайловна поначалу не сумела подобрать нужные слова. Затем опомнилась, вздернула нос кверху и с пренебрежением продолжила: — Да, как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?! И это после того, что я сделала для тебя? Да, если бы не я, ты бы и до зрелости не дожила!

— Если бы не ты, я бы не попала в передрягу! В ловушку, устроенную Исаевым! — Выпалила я. — Из-за тебя я вынуждена прислуживать ему год, пока сама будешь тут радоваться жизни!

Я не уточнила каким окажется мое прислужничество. Считала, лучше матери не знать таких щепетильных подробностей. Все равно она только отмахнется, сделав вид, что все нормально.

— Радоваться? Да как можно радоваться в этих стенах? — Завопила Анна Михайловна, не обратив внимание на мою первую фразу. Ее беспокоило совсем другое. Собственное благоустройство, но никак не дочь. — Тут скоро штукатурка осыплется, а мне даже не удастся нанять работников, чтобы сделать ремонт! На какие шиши, спрашивается?

Тут взгляд Анны Михайловны привлекла коробка, которую я по-прежнему сжимала в руке.

— Это что? — Одним кивком мама указала на вещицу. Затем она вышла из-за двери и направилась в мою сторону для лучшего осмотра предмета. — Исаев подарил, что ли? Вижу, хорошая отделка у коробки. Хм. Так что ты говорила по поводу «передряги»? Теперь это так называется? Я бы не отказалась каждый день получать подобную «передрягу».