Береника

– А распря между зелотами и идумеянами? – спросила Береника. – Разве нельзя разжечь ее?

– Она совершенно улеглась, – ответил Оний. – Большая часть идумеян вернулась на родину и предоставила Иоанну полную власть над городом.

Береника вспыхнула.

– Да ведь это, – крикнула она в гневе, – совершенно уничтожает наш план. Вместо того чтобы устранить Иоанна, мы его возвеличили. Мне кажется, Оний, ты ведешь двойную игру. Ты виноват, если идумеяне…

Оний пожал плечами.

– Ты слишком быстро судишь, повелительница, – ответил он спокойно. – Я не виноват. Все уже было подготовлено, на улицах Иерусалима начались схватки. Иоанну ничего не оставалось, как или отказаться от роли предводителя, или выступить против своих друзей и начать новую смуту. Но тогда…

Он остановился на минуту, потом нагнувшись к Беренике, спросил ее:

– Слыхала ли ты что-нибудь о бар Гиоре?

Береника посмотрела ему в глаза.

– Ты говоришь о Симоне из Геразы? – спросила она. – О предводителе шайки разбойников и бродяг?

Оний улыбнулся и покачал головой.

– На этот раз у тебя неверные сведения. Этот "предводитель разбойников" близок к тому, чтобы стать на юге Иоанном из Гишалы. Он уже овладел крепостью Мазады, ему повинуется вся местность Акрабатены, он уже близок к воротам Иерусалима. Но он не грабитель; его считают другом угнетенных и пламенным приверженцем иудейского Бога. После смерти Акания он прежде всего объявил свободу всем рабам и затем, чтобы отомстить за опустошение Иерусалима и убийство знатных родов, напал на идумеянское племя и разгромил виновников убийства. Вот почему идумеянское войско оставило Иерусалим. Конечно, цель Симона та же, что у Иоанна из Гишалы. Он хочет возбудить весь народ: богатых и бедных, свободных и рабов знатных и низких к всеобщему восстанию против Рима.

Береника задумалась.

– В интересах Рима, – сказала она, – следовало бы заставить этих двух вождей столкнуться. Не находя себе места рядом, они должны будут ополчиться один на другого.

– Конечно, это единственная возможность сделать их бессильными. До сих пор Симон бар Гиора еще не занял определенного положения относительно иерусалимских событий, но я надеюсь, что при некоторой поддержке…

Он остановился и с улыбкой взглянул на Беренику. Она презрительно сжала губы и бросила ему кошелек с золотом. Оний ловко подхватил его и спрятал в складках верхнего платья.

– Значит, ты советуешь, – сказала она медленно, – натравить Симона бар Гиора на Иоанна, но как это сделать? Ты говоришь, что он не доступен соблазнам честолюбия и корысти. К тому же он верующий иудей…

– Разве ты забыла, царица, свои советы Веспасиану? Иерусалимская знать погибла, потому что зелоты затронули святость первосвященника. Почему бы Иоанну не погибнуть по той же причине? Ведь он виновен в гибели знатных родов.

– Я тебя не понимаю. Объясни яснее.

– Симон бар Гиор должен узнать, что обвинение знатных в измене было клеветой.

Глаза Береники загорелись.

– Ты думаешь, что Симон возмутится и направит свои войска на Иерусалим.

– Несомненно.

– Кто же ему откроет правду?

Оний поклонился и сказал:

– Твой раб Оний к твоим услугам.

– Ты? – с удивлением спросила Береника. – Какая смелость! Ты ведь ушел из Иерусалима уличенный в предательстве.

– Ты забываешь, что Иоанн совершил неосторожность. Он не объявил о невинности погибших жертв; и поэтому я могу явиться в Мазаду, к Симону бар Гиора послом от оставшихся приверженцев знатных родов, призвать его для защиты храма. Я уже все приготовил на тот случай, если ты одобришь мой план.

Оний вынул небольшой сверток. В нем оказались смятые свитки; по внешнему их виду можно было подумать, что они доставлены тайно и что принесший их подвергался множеству опасностей. На одном из них были даже следы крови.

– Это несколько капель крови знатного Анания, – сказал Оний с усмешкой. – Я сам его заколол в толпе, чтобы знать наверное, что партия знатных лишилась самого деятельного из своих вождей.

В глазах Береники мелькнул луч беспощадного злорадства. Она выхватила свиток из рук Ония и стала жадно разглядывать бурое пятно.

– Так вот как выглядит кровь первосвященника, – сказала она резким голосом и засмеялась. – Да, в сущности, я не вижу никакой разницы между ней и всякой другой обыкновенной кровью. И это, – продолжала она, указывая на бумаги, – все, что ты придумал, чтобы погубить Иерусалим?

– Напрасно ты так презрительно говоришь, – сказал Оний. – Вот письмо к Ананию, перехваченное Иоанном; вот признание вестника, полученное Матией бен Теофилем. Там говорится, что ты поручила ему вручить письмо Иоанну. Вот твое послание к некоему Базилиду, приверженцу знатных, погибшему вместе с ними во время резни. Ты требуешь в этом письме, чтобы Базилид содействовал вестнику. Очень подробное письмо, доказывающее невинность Анания. Вот наконец письмо Матии бен Теофиля: он рекомендует своего друга Ония Симону бар Гиора и изъявляет согласие на все планы Ония для освобождения святого города от ига Иоанна из Гишалы. Это письмо, – закончил Оний, самодовольно глядя в лицо Береники, – настоящее.

Береника встала и посмотрела на него с восхищением.