Берестяная грамота

Фашисты заметили уловку. Колька услышал, как с тяжёлым шелестом пронеслось что-то над головой и сразу раздался оглушительный взрыв.

— Накрывает артиллерия! — крикнул кто-то в колонне.

Тут же раздался голос Горлова:

— А ну подтянись! Даёшь, особая!

И майор бросился вперёд, увлекая за собой бригаду, выводя её из-под обстрела.

Колька сжал в руках автомат и, стараясь в темноте не потерять, не выпустить из виду широкую спину командира, заспешил следом. Бежать было трудно: под ногами частые воронки, колья с разорванной колючей проволокой. Это была немецкая линия обороны, разбитая нашим огневым валом.

Перепрыгивая через окоп, Колька оступился и больно ударился коленом. Но его тотчас подхватили руки Горлова и Ряшина.

— Давай-давай! До леса — пятьдесят метров.

Коля уже видел этот лес — чёрный в темени ночи, издали похожий на высоченный забор. Быстрее, быстрее к нему, под его защиту!..

Со всех сторон ухало и стрекотало, сверкало ослепительными вспышками. И, прерывая грохот боя, неслось дружное:

— Даёшь!..

Но если бы Коля или кто-либо другой из бригады имел возможность остановиться и внимательно посмотреть назад и по сторонам, он бы содрогнулся.

Красноармейцы из последних сил удерживали прорыв в линии фронта, через который шла особая. Обливаясь кровью, падали одни. Их место занимали товарищи. И они погибали. Но каждый из них знал: своею смертью они спасают жизни тысяч людей там, в Дедкове, за линией фронта.

НЕ ПРОСТО ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ

Серёга Вавилов упросил Журковича, чтобы его тоже послали встречать особую бригаду.

В Дедкове уже знали: бойцы Горлова прорвались через фронт и с ходу разгромили фашистов в Старых Рубчах, где размещался их главный штаб. А тут поднажали и партизаны. Немцы хотели окружить город, а сами попали под удар с двух сторон. В панике они стали отходить.

Калачёв приказал: выслать вперёд дозоры и встретить бригаду. Беспокоились партизаны — не заблудились бы москвичи, не натолкнулись бы на фашистские засады.

Серёга и дядя Егор вышли на опушку из соснового леса. Впереди, примерно в километре, виднелся мысок дубовой рощи. А между опушкой и этой рощицей лежало поле, заросшее сорной травой.

Солнце уже выкатилось из-за леса, и теперь, после прохладной ночи, проведённой в дозоре без сна, можно было немного отдохнуть.

Пригревало, и Серёгина одежда, промокшая от ночной росы, быстро высыхала. Он потёр тыльную сторону ладони, на которой мелкой сеточкой отпечатались травинки, и, улыбаясь, огляделся. С поля поднялись жаворонки и взмыли высоко-высоко, разливая дробные трели.

— Погодка — на заказ! — сощурился дядя Егор. — Вот что, Сергей, сиди-ка здесь, а я перейду в другое место. Лес велик, кто знает, откуда покажется бригада…

Оставшись один, Серёга снял телогрейку, расстегнул воротник рубашки. Не удалось ему в эти дни как следует повоевать. Журкович ни на шаг не отпускал от себя Серёгу. Конечно, они тоже стреляли в фашистов, когда те шли в атаку. Но это что… Вот когда сами партизаны поднялись на немцев — тут другое дело! Но Журкович в этот момент взял да услал Серёгу в штаб, к Калачёву. С донесением, конечно, послал. Только Серёга-то понимал: не хотел пустить его Никифор Евдокимович в самое пекло.

Ничего! Вот подойдёт особая бригада, примут они Серёгу к себе в разведку. Все бойцы в ней москвичи, а он — местный, знает каждую тропку вокруг. Где найдёшь лучше разведчика?

Повернулся Серёга на другой бок и замер: зашуршало рядом в кустах и два пушистых комочка выкатились на опушку.

— Зайцы! — ахнул Серёга. — Надо же! Война кругом, а в лесу живность водится. Вот пострелята… Видно, молодняк.

Два пушистых пегих зайчонка бросились в поле. Отмахали метров, наверное, сорок, присели, осторожно вытянув уши. И снова пустились по полю. Но сделали всего несколько прыжков, как разнёсся гулкий взрыв и, словно чёрный куст, поднялась над полем густая пыль.

Серёга прижался к земле. Неужели снова объявились немцы и бьют из орудий?

Он беспокойно осмотрелся. Всё оставалось по-прежнему — тихий, свой лес за его спиной и мирная рощица напротив.

«Э, да поле, наверное, заминировано», — подумал Серёга.

Он поднял автомат и пустил длинный росчерк пуль рядом с тем местом, где скакали зайцы, и чуть вперёд, по направлению к рощице. Один за другим ударили два новых взрыва.

«Точно, — решил Серёга. — Противопехотные, лёгкие мины, если взорвались даже под зайчишками. А может быть, и проржавевшие противотанковые. Наверняка ещё с той поры, когда здесь проходил фронт. Эх, знать бы об этом поле дня два назад — загнали бы сюда фрицев!»

Серёга представил, как подрывается на минном поле фашист за фашистом. Но мысли его внезапно оборвались. Показалось, из рощи вышел человек. За ним — второй, третий… Нет, не пригрезилось — люди!

Коля гордился, что шагает рядом с Горловым. И в бою у Старых Рубчей тоже был рядом. И вместе с майором первый раз в жизни стрелял из пистолета, когда увидел бегущих через дорогу фашистов.

Это здорово — быть рядом с командиром!