Березовский и Коржаков. Кремлевские тайны

— Со временем да, потому что, когда я к нему обращался с какими-то деловыми вопросами по бизнесу, он их, во-первых, решал, а во-вторых, не только не намекал на необходимость заплатить за услуги, но и, наоборот, мои попытки предложить ему что-то взамен (их было две или три) встречали очень мягкий — опять-таки, никакой не жесткий! — отказ. Случай в моей практике исключительный, в то время единственный, и как раз это крайне меня тогда удивило.

— Вы были на «ты»?

— С первой минуты.

— Все, кто знают Путина и общаются с ним, утверждают, что он обладает неким обволакивающим воздействием на собеседника. Вам тоже так показалось?

— Как раз напротив — считаю, что ничего подобного нет. У нас сложились очень добрые отношения, хотя по-человечески мы были друг другу абсолютно не интересны: ни он мне, ни я ему. Подтверждением этого является то, что, когда Путин уже переехал в Москву, мы встречались достаточно часто, но никогда в непринужденной, неформальной обстановке. Не было такого: «Давай, Володя, в ресторан сходим» или: «Приезжай, Боря, ко мне — посидим!», но в то же время на рабочем уровне пересекались мы часто. Мало того, едва только познакомились, я пригласил его с собой в Швейцарию.

— И он поехал?

— Поехал…

— Хорошо провели время?

— Мы были совсем коротко — несколько дней, тем не менее, я представил его жене… Путина снова сопровождал Сечин.

— С портфелем?

— В тот раз (улыбается) без, правда, на лыжах мы не катались…

На самом деле, весь мой личный опыт (личный, я это подчеркиваю!) общения с Путиным был только со знаком плюс: в частности, он поддержал меня, когда я был в серьезном конфликте с Примаковым — в то время премьер-министром.

…Ой, никогда не забуду, как с Леной, моей женой, пришел на премьеру фильма «Сибирский цирюльник» в Кремлевский дворец. Где-то минут за десять до начала (холл был уже полон людей) мы входим, и перед нами все веером рассыпаются, рассыпаются… Только один какой-то чиновник подошел, пожал руку. «Борис Абрамович, — произнес, — вот видите, а я не боюсь»…

— …и тут же умер от страха…

— Нет-нет, даже сейчас, по-моему, с ним все в порядке.

Повторяю: мы не были с Володей настолько близки, чтобы дружить домами, и именно поэтому ни я его никогда на семейные торжества не звал, ни он меня, и вот в феврале девяносто четвертого, в самый что ни на есть напряженный период, у моей жены день рождения. Я специально не приглашал никого, особенно представителей власти, чтобы не создавать для них никаких неудобств, а вот Володя приехал сам, без приглашения (за десять минут до этого меня предупредила охрана: сейчас подъедет). Увидев его с букетом цветов, я спросил: «Зачем тебе это нужно?» — и услышал в ответ: «Да плевать мне на Примакова!».

— Какой пост в то время он занимал?

— Директора ФСБ.

— В одном из своих интервью вы сказали, что сыграли решающую роль в назначении Путина на должность президента России — вы подтверждаете эти слова?

— Прежде всего, я подтверждаю, что никогда такого не говорил. Решающей роли я не сыграл, хотя был одним из тех, кто участвовал в подготовке этого решения для Ельцина. Действительно, тогда я считал, что выбор между Примаковым и Путиным — это выбор между плохим…

— …и очень плохим…

— Нет, плохим и хорошим, а теперь понимаю, что да — между плохим и очень плохим. Тем не менее, несмотря на то, что произошло, — и со мной в том числе, но прежде всего, конечно, с Россией, — я и сегодня бы предпочел Путина, а не Примакова.

— Третьего разве дано не было?

— На самом деле это, конечно, не единственная была альтернатива, но к тому времени уже возник цейтнот, связанный, если вы помните, с…

— …президентской болезнью?

— Нет, с кадровой чехардой. Вы вот совершенно верно сказали, что, несмотря на интуитивное понимание правильного пути для России (а может, именно в силу своей ответственности за этот выбор), Ельцин чувствовал себя царем и, конечно, глубоко в душе не понимал, что должен уйти.

— Видимо, ему об этом не говорили…

— Да нет, семья — Татьяна, Наина Иосифовна, — все время твердила ему, что пора уходить, и все мы, кого он выслушивал, тоже мягко и ненавязчиво подводили его к такой мысли… Лично я много раз касался с ним этой темы, и он никогда не ставил под сомнение то, что уйдет, то есть подсознательно Ельцин себе этого не представлял, но принимал как разумный необходимый шаг. Думаю, он просто считал, что, передав власть добровольно, — впервые в российской истории! — должен показать пример, и от этого будет зависеть главная оценка (со знаком плюс или со знаком минус) того, что он сделал…

— Но вы же умный человек: неужели не понимали, что выходец из Комитета государственной безопасности не должен быть президентом, что это для России чревато?

— (Вздыхает.) Об этом еще в то время многие предупреждали, но я отвечу на ваш вопрос прямо: «Нет, не понимал». Я действительно не считал, что это какие-то особенные, сделанные из другой материи люди, да и весь личный опыт общения с Путиным был исключительно положительный.

— Как сегодня считаете: ошиблись тогда или нет?