Берг

— Я вынуждена была сама рассказать ему. Я забеременела, Алдор, после того случая с Корвином… Я выходила замуж беременной, и об этом никто не знал, кроме меня… — При этих словах Алдор обессилено сполз по стене спиной, сел прямо на пол и откинул голову назад, упёрся локтями в колени. Но Вэллия не знала причины этого его поведения и продолжала:- Я думала, сказать ему на венчании, но отец запугал меня, он взял с меня слово, что я буду молчать обо всём… Я не хотела обманывать его, но… — Она отрешённо покачала головой. — Может быть, всё и прошло бы как-нибудь, но… мы жили с мужем, как брат и сестра, монашеской семьёй…

— Что? Он не спал с тобой? — Шёпот Алдора показался ей тише весеннего ветра, она в ответ отрицательно дёрнула подбородком. — И ты всё равно любишь его? О, Боже…

— Сейчас уже всё нормально, у нас хорошая семья…

— Да он ущербный! Господи, Вэллия!

— Я потеряла ребёнка, — голос её звенел, — чужого ребёнка, я досталась ему порченной из-за тебя и твоего друга Корвина, но он простил мне мой обман, моё бесчестье. Кто бы повторил такое? Ты?

Алдор перевёл взгляд с её лица на пол, кусал губы. Ребёнок… Она ждала ребёнка… Он был последним с ней. Это не факт, конечно, что ребёнок был именно его, но внутренне, какой-то частью души он понимал, он верил, да, это был его ребёнок. А он бросил её… Он сбежал, оставив её саму решать эту проблему…

— Ребёнок, — прошептал он еле слышно.

— Я долго болела, и он не выдержал, ему было всего три месяца… Господь забрал его на небеса ещё до рождения.

Он не мог поверить в услышанное, качал головой. Ребёнок. Его ребёнок. Он мог бы стать отцом, у него был бы сын, если бы он не бросил её в Ротбурге, а постарался бы вопреки обстоятельствам добраться до Лиона вместе. Они поженились бы там, он не позволил бы ей потерять своего ребёнка, и сейчас они жили бы все вместе: он, она и их сын… Сейчас он был бы ещё маленьким, но он стал бы после отца правителем Берга…

Боже! Почему всё так? Почему?

Вэллия следила за ним с высоты своего роста, пока за спиной не догорела одна свеча.

— Ты проводишь меня?

Он поднялся, всё так же глядя в пространство остановившимся взглядом. Он проводил её, всю дорогу не сказав ни слова. Да и Вэллия сама всё время молчала. Без прощаний они разминулись каждый в свою сторону. Вэллия забрала свечу и прежде, чем зайти к себе, долго провожала взглядом в темноте спину уходящего лионского рыцаря. Больше они не увидятся. Никогда.

* * * * *

Граф Вольдейн обвёл взглядом своих баронов. Здесь не все, но всех и не нужно. Спросил:

— Они хвастают, что мои дочь и зять у них в плену. Что скажете об этом?

— Всё может и быть, кто знает. — Это барон Ирвин — советник графа. Раньше он был временным советником, после смерти барона Дарла стал им постоянно. После этого он чуть осмелел и стал давать даже неплохие советы. — Из округи неслышно, чтобы они спаслись или где-то бы прятались.

— Неужели в Берге нет ничего, чтобы покинуть его во время осады?

— Кругом скалы. — Внимательные карие глаза следили за графом. — Скорее всего, нет.

— Значит, было глупо оставаться там! Зачем?

Многие из баронов подумали сейчас об одном и том же: защитники Берга ждали помощи графа, ждали до последнего, но граф не торопился. Он собирал войска, долго думал, а на самом деле хотел проучить строптивого зятя и самовольного шурина, проявившего излишнюю самостоятельность. Вы оба такие умные, ну так и воюйте сами, ищите выход, благо, что Берг считался неприступным. А зря считался…

Из всех только барону и хватило смелости открыть рот в защиту маркграфа и его окружения:

— Возможно, если бы они ушли до осады, Берг вообще не стали бы защищать, а просто сдали бы без боя.

Граф ничего не сказал, поджал губы. Получается, маркграф и его жена — герои, а уж барон Дарл так и вообще.

— Они выставляют нам условия. Если мы не примем их, погибнут мои родственники.

Все молчали. Первым заговорил опять барон Ирвин:

— Можно потянуть время. Может быть, они блефуют? А что, если это обман? А что, если ваших родных на самом деле нет в их руках? Мы не получили ни писем, ни фамильных колец, неужели мы должны верить им на слово?

— Значит, надо послать кого-нибудь и проверить это. Я правильно вас понимаю, барон?

— Конечно, милорд. Нужен человек, кто знает вашу дочь и её мужа в лицо.

— Милорд, можно это буду я?!

Все повернулись в сторону говорившего. Это был человек не из своих, местный, граф знал его давно — барон Гердис! Говорят, он был тяжело ранен при взятии его земель и Касла — родового замка, кто-то даже заикался, что рана была смертельной. Он добрался до Берга только сегодня и выглядел ужасно: бледный, похудевший, даже постаревший, с огромными глазами. Видно, смертельные раны не проходят бесследно. Граф усмехнулся.

— Почему вы считаете, что послом должны быть вы?

— Я ранен и вряд ли пригожусь вам тут, если начнутся боевые действия. Я советник маркграфа и знаю в лицо и его, и его супругу. И… кроме того, — Он переступил и покачнулся, но держался всеми силами, не давая слабости захватить его, — там, в Берге, моя жена и дети, я не знаю, что с ними…

— У вас личный интерес, барон.