Берг

— Я справлюсь, милорд, можете быть уверены. Я не подведу вас. Тем более, я же буду не один, я возьму с собой своих людей.

— Я подумаю над вашим предложением, барон.

Барон Гердис благодарно поклонился, и только он сам знал, каких это стоит ему усилий.

* * * * *

Алдор терпеливо наблюдал, как монах врач помогал больному маркграфу собираться. Конечно, тот был не рад подобному, какая ещё может быть тюрьма для человека в таком состоянии? Всё что-то бубнил недовольное, но Алдор ответил на это всё:

— Это приказ самого графа.

Маркграф выглядел, конечно, немногим лучше, чем в тот день, когда Алдор увидел его на допросе. Всё тот же жар, всё та же лихорадочная слабость. Ничего. Врач сможет наблюдать его и в тюрьме. Правда, там и холодно, и влажно, и удобной кровати тоже не будет, да и обхождение.

Но, может быть, хоть это подстегнёт графа Вольдейна к решительным действиям, он снимет свои войска и заговорит по-другому.

Монах застёгивал пуговицы рубашки маркграфа, тот пытался сделать это сам, дрожащие руки не позволяли, но он всё равно всеми силами хотел быть самостоятельным, даже сам натянул сапоги, от чего на лбу выступила испарина. Ему пришлось передохнуть, чтобы подняться на ноги. Врач ждал, держал в руках камзол маркграфа, через локоть висел тёплый шерстяной плащ.

— Давайте, — Алдор протянул руку, — я справлюсь, а вы идите к другим больным. Не переживайте, — он старался быть вежливым с человеком больше, чем в два раза старше его, да тем более монахом, — вечером вы сможете проверить, как маркграф устроился. Всё будет хорошо. Если в камере будет холодно, я лично отдам ему своё одеяло. — Улыбнулся, скрывая за улыбкой иронию. Маркграф глянул на него исподлобья, но ничего не сказал.

Монах отдал вещи и вздохнул, шепча:

— На всё воля Божья…

Уже в дверях врач столкнулся с Балетом. Рыцарь пропустил монаха, но сам смотрел только на Алдора.

— Алдор! Ты же справишься один, правда?

— Что случилось? — Алдор отвернулся от маркграфа, медленно натягивающего на себя камзол.

— Граф приказал всем собраться внизу. Ты слышал новость? Граф Вольдейн отправил делегацию. Говорят, там много народу, граф приказал собраться, надо держать их под контролем. Мало ли что…

— И чего они хотят? — Алдор нахмурился, слушая его.

— Они хотят убедиться, что у нас в руках, в самом деле, дочь графа. — При этих словах Алдор насторожился. — Да ещё, может, и маркграфа захотят увидеть… — Балет не мог скрыть восторга и говорил о владельце Берга, будто его не было здесь. — Ты поторопись, — глянул на мешкающего больного маркграфа, — лучше, если они увидят его в тюрьме. Я хочу быть там, пока приедут, пока приём, суть да дело. Я хочу увидеть всё сам! Ты отпустишь меня?

— Ладно, — Алдор согласился, не сумев избавиться от тревоги. — Я справлюсь. Иди. Расскажешь потом.

Балет уже в дверях обернулся и добавил:

— Спасибо. Да, и ещё, забыл сказать. Мы узнали, вообще ушам не поверили. Знаешь, кто ведёт их делегацию? Ты упадёшь!

— Кто? — Алдор наблюдал за маркграфом, застёгивающим пуговицы камзола. Вряд ли молодой рыцарь мог сказать более важную новость, чем уже сказал, но.

— Барон Гердис! — Алдор резко обернулся, шепнул растерянно:

— Что? Он же…

— Вот и я о чём! Все же думали, что он уже… А он, оказывается, выжил. Хочу увидеть своими глазами! Ну, я полетел! Я всё расскажу тебе…

Алдор какое-то время не мог привести мысли в порядок. Гердис? Барон Гердис? Он же муж баронессы! Он узнает её при встрече и тогда…

— Быстрее! — Алдор стал помогать маркграфу с пуговицами, хотя обещал сам себе, что и пальцем не двинет, чтобы помогать ему. — Поторопитесь, милорд!

Конечно, оно и так понятно, если едет делегация с такой целью, значит, уж точно кто-то будет там, кто знает дочь графа в лицо. Почему же тогда он так нервничает?

Если правда раскроется, её арестуют и посадят в тюрьму, так же, как сидит сейчас несчастная баронесса, а через момент сядет и этот вот маркграф. Ей не место в тюрьме, она не должна быть под арестом!

Так удачно всё сложилось для неё в этом случае, а теперь вот. Так не должно быть! Её надо предупредить. Пусть она найдёт место, где спрятаться.

— Быстрее, прошу вас!

Маркграф управился с пуговицами, и Алдор указал на дверь.

— Шевелитесь! Если вам дорога жизнь вашей жены, то шевелитесь. Умоляю.

Он буквально тащил маркграфа за собой, поддерживая под локоть. Да он и шёл, наверное, на пределе, отдавая последние силы. Его хватило только на то, чтобы спуститься с башни и перейти в главный корпус, где под землёй располагались тюремные камеры. Правда, чтобы добраться до тюрьмы, надо было преодолеть ещё один переход, а для этого надо было подняться по лестнице на второй этаж, пройти короткий коридор и опять спуститься по ступеням уже вниз. Этот путь маркграфу было не одолеть. Алдор это понял, когда молодой человек вдруг привалился к стене и сполз по ней, теряя сознание.

Алдор смотрел на него сверху вниз и ждал, когда же он придёт в себя. Он физически чувствовал, как уходит время. Баронессу из тюрьмы уже увели на встречу с мужем, вряд ли в тюрьме кто-то остался из тюремщиков, максимум кто-то один.