Берия без лжи. Кто должен каяться?

Несмотря на столь сложный ход мыслей, без ответа остался главный вопрос: при чем здесь Берия? Оратор не спасовал и перед этим затруднением:

«Но Берия это упорно срывал. Мы по картошке и овощам три месяца обсуждаем вопрос, три месяца не можем принять решения. Как только поставим – опять доработка. Мы снизили цены на картошку и капусту, а картошки и капусты в магазинах нет. Капуста стала дороже или в одной цене с бананами. Что же это такое? Что же, наши колхозники разучились выращивать капусту?

Нет, товарищи, надо глубже посмотреть и надо решить этот вопрос, и все будет. Но он – провокатор. Я даже думаю, что он считал, что если где-нибудь восстаньице будет, то это лучше. Ух, это какой мерзавец».

Нужно, конечно, оценить попытки Хрущева объяснить, почему не было картошки, но лично для меня роль Берии все же непонятна. Как он мешал членам Президиума, которые заседали по этому вопросу в течение трех месяцев и даже не смогли согласовать общую позицию? Неужели Берия умышленно опаздывал на заседания или звонил по районам, чтобы урожай был плохим? Но к этому вопросу мы еще вернемся, оказалось, что он очень актуален.

Хрущев в своем выступлении обнадежил аудиторию, поддержав Маленкова по вопросу Западной Украины и Белоруссии, Литвы и Латвии, и внес предложение отозвать проект Берии.

Невозможно было не припомнить и вопрос ГДР. Вот где выразился империализм Берии. Как? Оставить Германию на растерзание американцам? А эта странная фраза – нейтральная, пусть даже буржуазная, Германия? В данном случае возмущение Хрущева было неподдельным, он вообще не был знаком с такими терминами, как «демократический» и «нейтральный»:

«Последнее заседание было поучительное. Наиболее ярко он показал себя как провокатор, как не коммунист это по германскому вопросу, когда поставил вопрос о том, что надо отказаться [от] строительства социализма, надо пойти на уступки Западу. Тогда ему сказали: что это значит? Это значит, что 18 миллионов немцев отдать под покровительство американцев. А он отвечает: да, надо создать нейтральную демократическую Германию».

В конце концов, не связав двух слов, Хрущев опять же перешел на проблему картошки. Дальнейшее его цитирование просто наскучит, но все же закончил он так же, как и начал:

«И бояться нам нельзя. Были некоторые голоса: а как это будет расценено в партии, не будет ли это понято как слабость.

Товарищи, а вот когда мы не решаем вопросы сельского хозяйства, когда в стране недостача мяса, недостача молока, недостача даже картошки, недостача капусты, как это сила? Этим определяется сила советского государства или слабость?

Это, товарищи, позор. Ведь к нам придут и скажут: слушайте, дорогие товарищи, вы нас учите, как строить социализм, а вы у себя картошки выращивать не умеете, чтобы обеспечивать свой народ, капусты у вас в столице нет. А почему? Не можем решить, срывает провокатор».

Мысли всех выступавших на пленуме не отличались своеобразием и кружились вокруг одного вопроса – неуважения партии со стороны Берия. Это звучит в словах всех выступавших (если бы возможность выступления была у уборщицы, и она обратила бы внимание на этот вопрос), поэтому приводить эти истеричные выступления даже не стоит. Обращусь лишь к некоторым из них.