Берия. Лучший менеджер XX века

18 октября в 9 часов 54 минуты по московскому времени произведен взрыв атомной бомбы с зарядом из плутония и урана-235.

Атомная бомба была сброшена с самолета «ТУ-4» с высоты 10000 метров и взорвалась на высоте 380 метров над целью.

Испытания показали, что взорванная бомба обладает большой мощностью; полный тротиловый эквивалент ее составляет около 40000 тонн.

При испытании установлено, что самолеты «ТУ-4» могут быть использованы для транспортировки и сбрасывания атомных бомб.

Задание Правительства о создании атомной бомбы повышенной мощности с использованием урана-235 выполнено…

Завенягин

Курчатов

Харитон

Щелкин».

И доклады тому же адресату по широкому кругу «атомных» вопросов были обычными. А последний раз подробная записка на имя Берии ушла от оружейников за день до ареста Лаврентия Павловича – 25 июня 1953 года. А.П. Завенягин, И.В. Курчатов, А.С. Александров и Ю.Б. Харитон докладывали о ходе работ так, словно куратор Атомной проблемы, член Политбюро работал главным технологом. Чтобы сказанное выглядело предметнее, приведу характерный для стиля и содержания записки краткий ее фрагмент:

«23 июня было произведено второе прессование полусферы из дейтерида-тритида-лития-6, причем количество материала было сокращено на 5 %. При втором прессовании деталь получилась в донышке близко к допуску, а по высоте на 0,8 миллиметра выше допуска. Попытки довести деталь до чертежных размеров путем увеличения давления до 3900 атмосфер не дали положительных результатов. На детали после распрессовки образовались трещины».

В записке от 25 июня шла речь о деталях уже для первой советской термоядерной(водородной) бомбы РДС-6с.

А 26 июня 1953 года заместитель Председателя Совета Министров Союза ССР Л. Берия подписал распоряжение СМ СССР № 8532-рс о проектном задании на строительство завода «СУ-3» (по обогащению урана. – С.К.) на комбинате № 813. Ниже подписи машинописью шла рассылка: «тт. Завенягину А.П., Звереву А.Г. (М-во финансов СССР, Махневу В.А.)».

В тот же день, 26 июня, Берия был арестован, а вскоре, на июльском Пленуме ЦК 1953 года, был вычеркнут из жизни страны. И с 10 июля 1953 года тема значения деятельности Берии для развития страны оказалась под запретом. Причем несправедливость по отношению к «атомной» роли Берии сразу же проявилась в форме трагикомической.

Первое испытание советского термоядерного оружия – «водородной» бомбы РДС-6с состоялось 12 августа 1953 года. За неделю до этого дня – 5 августа – Председатель Совета Министров СССР Маленков на внеочередной сессии Верховного Совета СССР горделиво заявил: «Американские империалисты пугают нас сверхоружием – водородной бомбой. Но нас не следует пугать, мы не только знаем секрет водородной бомбы, но и создали ее». За месяц же до этого – 2 июля – на Пленуме ЦК тот же Маленков как пример «преступных антигосударственных действий» привел решение Берии (члена Бюро Президиума ЦК КПСС и первого заместителя Председателя Совета Министров СССР) «без ведома ЦК и правительства… организовать взрыв водородной бомбы».

Потом я скажу об этом подробнее, но не могу не заметить сразу, что блестящему управленцу Берии всегда претил непрофессионализм (в том числе и чисто управленческий) ведущих фигур «ЦК и правительства». Партократического пустословия он и впрямь не жаловал.

С другой стороны, Маленков ставил в вину Берии такие его действия, которые надо было лишь одобрять! Ведь не было бы этих действий, не было бы в такие быстрые сроки и испытания РДС-6с, а значит, не было бы и чем похвалиться 5 августа!

К тому же испытание РДС-1 формально тоже не было санкционировано документом (Сталин проект постановления об испытании не подписал). Да и что бы дала санкция ЦК и правительства «организовать взрыв водородной бомбы»? К 1953 году о текущем состоянии атомных работ полностью были осведомлены, по сути, лишь Сталин и Берия. Так что пренебрежение Берии бюрократической стороной дела было вполне оправданным.

Что же до искренности общей атмосферы Пленума «по Берии», не зачеркнувшего даже, а сплошной черной краской вымаравшего его из созидательной истории России, то о ней (об искренности) можно судить по следующему эпизоду…

В РЕШАЮЩИЙ для дальнейшей судьбы России день 26 июня на заседании Президиума ЦК (в ходе которого Берию и арестовали) было решено взамен Специального комитета образовать Министерство среднего машиностроения СССР в составе 1-го и 3-го ГУ (2-е ГУ еще раньше было включено в ПГУ).

И вот свежеиспеченный «атомный» министр Малышев, выступая на пленуме, заявляет:

«Я… работал под руководством… и товарища Молотова, и Кагановича, и у Берия. Я должен сказать, что каждый раз, когда идешь докладывать по какому-нибудь вопросу товарищам, то с разным чувством идешь. С одним чувством идешь к товарищу Молотову, про которого знаем, что он строгий руководитель, требовательный, но всегда, когда идешь к нему, знаешь, что никогда не будет поспешных решений, авантюристических решений… не будешь находиться под ударом… Иное дело – Берия.