Берия. Лучший менеджер XX века

А вот сам Хрущев на «антибериевском» пленуме:

«Если взять поздние вопросы – врачей, это – позорное дело для нас, это же липа… Я считаю позорное дело с врачами… Мы, члены Президиума, между собой несколько раз говорили, я говорил (выделение и здесь мое. – С.К.) Лаврентию…»

Это была не «липа», хотя далеко не всем в высшем руководстве вредители в белых халатах вредили. Щербаков, Жданов, Берия, Сталин были «пятой колонне» поперек горла, а с Хрущева или там Микояна кремлевские врачи были готовы пылинки сдувать. Поэтому отношение Хрущева к ситуации просматривалось отчетливо – «реабилитацию» врачей Хрущев рассматривал как свою заслугу, иначе он просто умолчал бы об этой истории – «патронов» в «антибериевской» обойме обвинений у Хрущева и без нее хватало.

Итак, инициатива в деле врачей исходила, скорее всего, от хрущевцев. И относительно этого есть интересные детали… После ареста Берии в МВД пришел – как первый заместитель министра, оставаясь секретарем ЦК, некто Шаталин. Именно ему поручалось произвести изъятие бумаг Лаврентия Павловича, которые были сразу же по решению бывших соратников Сталина уничтожены.

Шаталин на «антибериевском» пленуме говорил о Берии много гнусностей (кое-что я в свое время приведу), но о деле врачей сказал так:

«…взять дело о врачах. Это я думаю, даже общее мнение, что произошло правильное в конечном итоге решение, но зачем понадобилось коммюнике Министерства внутренних дел, зачем понадобилось склонение этого дела в печати и т. д…Зачем это нужно было публиковать? Это сделано было для того, чтобы себя поднять – вот он какой претендент…»

То есть, по словам Шаталина, выходило, что не очень-то Берия к реабилитации врачей и причастен, больше, мол, примазался… Да еще и рекламу МВД и себе в печати создал….

Последнее было прямым поклепом! Шаталин, как и все участники пленума, не мог не знать, что «коммюнике Министерства внутренних дел» и «склонение этого дела в печати» понадобились потому, что 3 апреля 1953 года было принято постановление Президиума ЦК «О фальсификации так называемого дела о врачах-вредителях», пункты 2-й и 7-й которого гласили:

«2. Утвердить прилагаемый текст сообщения для опубликования в центральной печати

<…>

7. Настоящее постановление… разослать всем членам ЦК КПСС…»

Всем членам ЦК КПСС!

И теперь секретарь ЦК КПСС Шаталин с трибуны пленума нагло лгал в глаза всем членам ЦК КПСС, и ни один член ЦК КПСС не выразил по этому поводу ни малейшего удивления (о возмущении уж и не говорю).

Но, может, инициировал коммюнике Берия – для саморекламы. Да нет – текст коммюнике был вполне сухим, и в печати это дело, в-общем-то, не «склонялось». В любом ведь случае шумиха была ни к чему.

МНОГО неясного имеется и в истории с навязшей в зубах амнистией 1953 года. Генерал Докучаев относит ее к инициативе Хрущева, но как часто утверждается, что это якобы «благодаря Берии» хлынула на страну неуправляемая мутная волна бандитов и т. д.

А ведь Берия 26 марта 1953 года предложил амнистировать около 1 000 000 человек из числа вполне конкретных категорий заключенных. А именно: осужденных на срок до 5 лет; осужденных независимо от срока наказания, за должностные, хозяйственные и некоторые воинские преступления; женщин, имеющих детей до 10 лет и беременных женщин; несовершеннолетних в возрасте до 18 лет; пожилых мужчин и женщин и больных, страдающих тяжелыми неизлечимыми недугами.

При этом в «расклад» имеемого в виду Берией миллиона входили:

– осужденные за должностные и т. п. преступления (председатели колхозов, бригадиры, руководители предприятий и др.) – 30 000 человек;

– женщины – беременные и с детьми, до 400 000 человек;

– пожилые, неизлечимо больные и несовершеннолетние соответственно 238 000; 198 000 и 31 181 человек.

В сумме это дает почти 900 000 человек, вряд ли способных сразу по освобождении на некие разнузданности. Причем все они попали в систему ГУЛАГа не при наркоме Берии, а при министре Круглове. А «ЛП» предлагал как в принципе смягчить уголовное законодательство в части хозяйственных и других менее опасных преступлений, так и проявить милосердие по отношению к той части конкретных заключенных, которая не представляла опасности в силу самого характера преступлений, не связанных с насилием над людьми.

Мог ли такой контингент освобожденных породить некую мощную «волну насилия»? Лично я в этом сомневаюсь, хотя некие эксцессы могли быть, и вот почему… Берия представил записку МВД в Президиум ЦК КПСС как рабочий документ, где не требовалась юридическая шлифовка формулировок. А уже через день, 27 марта 1953 года, – без консультаций с Генеральной прокуратурой, с Министерством юстиции и прочего Председатель Президиума Верховного Совета СССР Ворошилов и секретарь Президиума Пегов подписали Указ об амнистии. Их поспешность (явно подтолкнутая Хрущевым) и привела к ряду издержек – не таких уж, как я догадываюсь, значительных. Так или иначе, Берия в них не виноват, и тема амнистии 1953 года еще ждет, как говорится, своего исследователя.