Берия. Лучший менеджер XX века

ДА, ГЕББЕЛЬС был прав – лишь чудовищной лжи можно поверить как правде. В 1994 году некое московское издательство «Грегори Пэйдж» выпустило очередное издание книги Антонова-Овсеенко о Сталине «Портрет тирана». И на странице ее 376-й читаем:

«В 1968 году в Кунцевской больнице умирал от рака маршал Рокоссовский. Перед смертью он успел кое-что рассказать о Сталине-полководце: «Этот недоучившийся поп только мешал всем. Мы его обманывали: какое бы несуразное распоряжение он ни отдавал, мы поддакивали, а действовали по-своему»…»

А вот фрагмент выступления вернувшегося из Польши, где он был министром обороны, маршала Рокоссовского на Октябрьском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС. Я привожу его по изданному Фондом «Демократия» в 2001 году сборнику «Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС и другие документы»:

«…Совершенно иной разговор у меня был с товарищем Сталиным. Тяжелый момент под Москвой, меня вызвали к ВЧ для разговора со Сталиным. Я предполагал, что меня, как командующего 16 армией, будут ругать, и считал, что со стороны Сталина будет такая же брань (до этого Рокоссовский выслушал от Жукова: «сплошной мат с угрозой расстрела». – С.К.), немедленно снимут с работы и расстреляют. Но до сих пор у меня сохранилось теплое, хорошее воспоминание об этом разговоре. Товарищ Сталин спокойно, не торопясь, просил доложить обстановку. Я начал рассказывать детально, но он меня оборвал и сказал – не нужно, вы командующий… и я вам верю. Тяжело вам, мы поможем. Это был разговор полководца, человека, который сам учитывает обстановку, в которой мы находились…»

Рокоссовский говорил это в годы, когда доброе слово о Сталине было слушавшей это слово верхушке КПСС во главе с Хрущевым хуже горькой редьки! Сразу после пленума заместитель министра обороны СССР Рокоссовский был снят со всех постов и отправлен командовать Закавказским военным округом – явно в отместку и с издевкой: любишь, мол, Сталина – так катись на его родину, где его и сейчас любят…

Вот как на самом деле относился к Сталину его самый талантливый и самый человечески привлекательный полководец! А типы типа Антонова-Овсеенко не только из Берии делали и делают «исчадие ада», но и из рыцарственного Константина Константиновича, как видим, пытались сделать гаденького лицемера, трусливо показывающего Сталину кукиш в кармане.

И чтобы уж закончить с Александром Владимировичем Антоновым-Овсеенко, я сообщу читателю, что у Владимира Антонова-Овсеенко, старого большевика, в начале своего пути шедшего за Лениным рядом со Сталиным, но затем пошедшего по ложному пути Троцкого против Сталина, был не только сын Александр, но и другой сын – старший, Владимир. И вот что в той же книге издания «Грегори Пэйдж» написал младший брат о старшем:

«В 1983 году исполнилось сто лет со дня рождения моего отца Владимира Александровича Антонова-Овсеенко… Московская киностудия документальных фильмов выпустила короткометражную ленту о… трагической гибели героя Октября… Отсняв… материал в моем кабинете, режиссер Екатерина Андриканис решила посетить старшего сына революционера. Я не советовал ехать к нему: в тридцать седьмом, когда арестовали отца и я сказал, что он не может быть врагом народа, Володя усмехнулся: «Много ты понимаешь…»…»

«Ага, – может сказать читатель, – вот как! Младший от отца не отрекся, а старший проявил малодушие и сподличал!» Но не спеши выносить свое суждение, уважаемый читатель, я еще не закончил цитирование! Младший брат написал о старшем далее следующее:

«Мой брат вступил в партию в 1924 году и постоянно кичился (а может – гордился? – С.К.) тем, что ни разу не примкнул к оппозиции и голосовал неизменно за «генеральную линию». А вот отец… Отец был отступником.

XX съезд и последовавшая за ним реабилитация Антонова-Овсеенко не сбили его старшего сына с этой позиции. Режиссеру фильма Владимир Владимирович заявил: «И правильно сделали, что отца расстреляли: он был троцкистом».

Но вот кинофильм об Антонове-Овсеенко вышел на экран, и мой старший брат послал на киностудию письмо: «Кто позволил популяризировать на всю страну врага народа?!»

Что убедительнее может доказать государственную вину и политическую неправоту Овсеенко-отца, чем убежденность в них его собственного сына, сохранившего ее и через десятилетия после всех конъюнктурных «реабилитаций»? Что – сын не хотел видеть имя отца очищенным от неправедных обвинений? Что – он, коммунист, не хотел без оговорок гордиться отцом, арестовавшим Временное правительство?

Конечно, хотел!

Но не мог.

Не мог потому, что его отец вкупе с Троцким, Зиновьевым, Каменевым, Раковским и прочими Мдивани, Орахелашвили и т. д. были перед народом и Державой ви-нов-ны! А правда была за Иосифом Сталиным. И – за его ближайшим, начиная с предвоенных лет, соратником по построению новой России Лаврентием Берией!