Берия. Лучший менеджер XX века.

И такие вот. «историки», как профессор Наумов, пытаются наставлять на ум своих сограждан, у которых от подобных Наумовых и так уже ум за разум заходит! Между прочим, должен осведомить читателя, что домыслы Наумова относительно «признаний Маленкова, проработки сценария, распределения ролей, формирования группы военных» и т. д. практически текстуально воспроизвел (без ссылок на первоисточник) в своей книге и Сухомлинов — на страницах 14 и15.

Но чего нельзя отрицать, так это того, что раздражение против Берии у его коллег нарастало, и оно очень показательно прорвалось на июльском пленуме. Вот, скажем, стенограмма выступления Ворошилова:

«Ворошилов. …Особенно он распоясался… после смерти товарища Сталина… Он во всем и постоянно первый, он все предлагает, он все предвидит, он все знает, он всегда командует! Так это было, товарищи? (Обращается к членам Президиума.)

Голоса из президиума: «Так, правильно».

Или Хрущев, подавая реплику во время речи Микояна:

«Хрущев. Может сложиться впечатление, что мы… сидели и дрожали перед ним. Было много случаев, когда мы хорошо в зубы давали и принимали решения. А то получается впечатление, что мы сидели и глядели на него…»

Чье-то явное превосходство (пусть даже не подчеркиваемое) для посредственности нетерпимо. А к лету 1953 года почти весь Президиум ЦК КПСС превратился в коллективную посредственность, не способную, говоря языком современным, справиться с вызовами времени.

И, честно говоря, я не могу утверждать, что с ними мог справиться — без Берии — уже и сам Сталин, при всей его гениальности разменявший восьмой десяток лет.

Профессор Наумов пытается приписать Берии антисталинизм на том основании, что его записки, включая»

национальные», обличали-де «порядки, царившие при Сталине». Несколькими страницами дальше Наумов, забывшись, уже называет Берию «сталинским опричником», о реабилитации которого «не может быть и речи». Нет, Берия был учеником Сталина, но, как всякий толковый ученик, он уже обходил учителя, ибо надо было идти дальше. А в извращениях национальной политики были виновны именно руководители на местах — Хрущев и Мельников с Кириченко, Пономаренко и Патоличев, Снечкус и Гедвилас, а не Сталин. Если дело было в Сталине, то почему и после его смерти наболевшие вопросы подняли не республики, а Берия?

Кто-то, возможно, возразит мне: «Почему же Берия не выступил со своими инициативами при жизни Сталина, если дело было не в Сталине?» Но то-то и оно, что к 1952 году Сталина в немалой мере «играло» окружение. И это окружение в случае усиления активности Берии могло бы коллективно затюкать «активиста» просто из инстинкта самосохранения. Не путем интриг, а путем коллективного остракизма. Что, собственно, позднее и было сделано.

С другой стороны, как знать? Может быть, нечто похожее на то, что предлагал Берия, и должно было стать предметом внимания той загадочной «Тройки», которую Сталин так и не успел отправить в большой путь?

Да, Берия и без Сталина был для коллег неудобен. Однако замышлять арест и ликвидацию Берии вряд ли мог даже Молотов.

Явный миф — и якобы затаенное соперничество Берии и Маленкова. Что значит соперничать? Это значит стараться превзойти другого в чем-то. Однако Берия как государственный деятель был на голову выше Маленкова, и соперничать с Маленковым ему не было нужды. Так что о соперничестве тут говорить не приходится, хотя нельзя исключать затаенной зависти Маленкова к Берии. Но даже зависть не программировала ненависти — от зависти до ненависти дистанция немалая.

Впрочем, нет правды и в утверждении, например, Судоплатова, что Маленков и Берия были якобы «в доверительных отношениях». То ли престарелый генерал, то ли политкорректировщики его мемуаров не увидели абсурдности такого утверждения — если бы отношения у Георгия

Максимилиановича и Лаврентия Павловича были доверительными, то Берию никто не арестовал бы! Другое дело, что из всего состава Президиума ЦК у Берии объективно не могло не быть наиболее тесных отношений именно с Маленковым. И, даже без особой приязни к коллеге, Маленков не мог не видеть его сильных для дела качеств.

Зато не мешает нам познакомиться с признанием еще одного коллеги Берии:

«Мы ведь с Берия ходили вместе, под ручку ходили… У меня с Берией были разные периоды… отношений, но самый лучший период у меня с ним отношений, такие — не разлей, не растянись, — это после смерти товарища Сталина. Если я ему день не позвонил, то он уже звонит и спрашивает, чего не звонишь. Говоришь, что некогда, дела были. «А ты звони»…»