Берия. Лучший менеджер XX века.

В письме несколько раз повторяется слово «умоляю», но это не трусливая мольба о пощаде, а призыв к справедливости и объективности. Увы, объективность по отношению к Берии уже тогда оказалась более чем редким товаром. Не часто смотрят на него объективно и многие современные его биографы. Так, Борис Соколов в неоднозначной книге «Берия: судьба всесильного наркома» написал о своем герое немало, казалось бы, добрых слов, но оговаривается, что Берия вряд ли относится к категории людей «делать жизнь с кого»…

А почему бы и нет? Вполне его можно отнести к этой немногочисленной человеческой категории! Тем более что если абстрагироваться от тона книги Соколова, в ней самой можно найти достаточно фактов, опровергающих это утверждение ее же автора. Думаю, Бориса Вадимовича, как и многих других, тут подводит некий вялый интеллигентский антикоммунизм, который даже умных людей делает глупее, чем они есть. Возможно, поэтому в оценке писем из бункера Соколов проявил удивительную духовную слепоту, написав: «Помещенный после ареста в бункер штаба Московского военного округа, Лаврентий Павлович забрасывал (? — С.К.) коллег письмами, в которых умолял пощадить его».

Нет, Берия не просил пощадить его — в его письмах и слова-то этого нет. Он ведь знал, что перед собой, перед партией и державой чист. Он просил вмешаться для того,

чтобы разобраться в ситуации по существу. Он на объективности настаивал. Думаю, публикаторы письма в сборнике документов о Берии не по оплошности выпустили один союз «и» во фрагменте «и с т. Лениным и т. Сталиным…» Таких тогда в Президиуме ЦК осталось четыре человека, Берия их чуть ниже перечисляет поименно. Лишь они помнили живой стиль и Сталина, и Ленина. Но, увы, не восприняли их стиль.

А Берия продолжает:

«Кроме укрепления, мощи нашей Страны, и единства нашей Великой партии у меня не было никаких мыслей.

Свой ЦК и свое Правительство, я не меньше любых т-щей поддерживал и делал все, что мог. Утверждаю, что все обвинения будут сняты, если только захотите это расследовать. Что за спешка, и притом очень подозрительная.

Т. Маленкова и т. Хрущева прошу не упорствовать разве будет плохо, если т-ща реабилитируют.

Еще и раз умоляю Вас вмешаться и невинного своего старого друга не губить.

Ваш Лаврентий Берия».

Выше в фигурные скобки мной взята единственная в письме вставка, дописанная сверху, а подчеркивания принадлежат самому Берии, и эта последняя деталь лишний раз доказывает аутентичность письма: ЛП именно так выделял ключевые моменты в документах, а фразы «Утверждаю, что все обвинения будут сняты, если только захотите это расследовать. Что за спешка, и притом очень подозрительная» он — тоже по давней привычке — еще и выделил очерком на полях.

Нет, это письмо писал не интриган. Интриган, кроме прочего, понимал бы, что нельзя — ни боже мой! — как-то упрекать тех, от кого зависит его судьба, да еще и пенять им подозрительной спешкой. Да из одной такой констатации виден человек искренний, склонный поэтому к горячности, но — ЧЕСТНЫЙ!

У этого письма есть и еще одна особенность, характерная именно для Берии. Искренние и лживые покаянные письма писали в ЦК и Сталину не раз, но, пожалуй, лишь Берия ставил вопрос так, как и должен его ставить честный и умный человек. Он не просто заявляет о том, что за ним нет вины, но просит и даже требует (самой тональностью письма) расследовать обвинения против него. И за таким подходом виден опытнейший профессионал, чекист, следователь, знающий все стороны жизни и сознающий: ситуация сложна, и коль уж он утратил доверие товарищей, то восстановить его можно, лишь тщательно все разобрав.

Увы, дело было не в утрате доверия, а в том, что Берия испугал «товарищей» перспективой такой работы на благо державы, которой они — по разным причинам — вести уже не хотели. Им нужны были «заслуженные» лавры, а не неугомонный Лаврентий.

Этим все и определилось.

АНДРЕЙ Сухомлинов в своей книге о Берии к нему в целом нелоялен (позднее я об этом еще скажу) и поэтому мог написать следующее:

«Все, кто видел Берию в те дни (имеется в виду период после смерти Сталина. — С.К.), отмечают, что он был возбужден и деятелен… Даже в общении с членами Президиума ЦК он неожиданно перешел на «ты». А по воспоминаниям сослуживцев, при телефонных разговорах в их присутствии Берия нарочито… высмеивал и унижал членов Президиума ЦК, работая в основном «на публику».