Берия. Лучший менеджер XX века.

Кем мог бы стать он? Председателем колхоза? Нет! В новой гипотетической стране Берии кандидатов в председатели не привозили бы из райкома, а искали бы среди образованных агрономов или животноводов. И в такой стране вряд ли нашелся бы колхоз, который по своей воле взял бы себе в председатели Никиту. Он ведь — в отличие от Берии — не умел ничего! И ничего сам не знал.

Голову, говорят, имел неплохую? Так на Руси это не редкость. Тем более на Руси Советской, в Советском Союзе. К началу 50-х годов у нас хватало не просто неплохих, но и неплохо при этом образованных голов. Нет, в Советском Союзе образца Берии Хрущеву места не было бы.

Поэтому Хрущев и сделал все для того, чтобы убрать и политически дискредитировать как Сталина, так и Берию. Дискредитация Берии была организована настолько многослойно, что в августе 1953 года ценные агенты советской разведки на Западе получили задания выявить якобы наличие его секретных связей с У.Черчиллем и английскими спецслужбами.

Такие задания Москвы выставляли Центр в глупом виде и отвлекали агентуру от действительно важных разведывательных задач, но так хрущевцы выставляли очередные ложные политические «маяки». Хрущев знал, конечно, что никаких связей у Берии не было и быть не могло, однако задания ставились. Зачем? Да чтобы показать — пусть не широким массам, а узкому кругу сотрудников спецслужб, что «мальчик»-то был, что с Берией действительно нечисто — ведь задачу ставит сам товарищ Хрущев. Такой акцией Хрущев одновременно и страховал свое руководящее реноме — мол, я не потому убрал Берию, что его ненавидел, а потому, что он оказался политически подозрителен по части ренегатства.

Возможно, у кого-то возникнет вопрос к автору: «А был ли Хрущев сознательным — типа Горбачева и Ельцина — ренегатом и политическим перерожденцем?» Что ж, мой ответ тут: «Не думаю…» В 1956 году, когда еще не «примкнувший к ним» Шепилов в качестве министра иностранных дел в Совете Безопасности ООН успешно завершил переговоры по Суэцкому каналу в пользу Египта, Хрущев направил в Нью-Йорк шифровку: «Перед самым отъездом дайте по мордам этим империалистам». Это ведь не для печати — это от искреннего неприятия «буржуев». Хотя, конечно, и не от большого ума.

Впрочем, даже у Хрущева хватило ума на одном из пленумов ЦК закончить свое выступление словами: «Что вы всё о Сталине да о Сталине! Да все мы вместе не стоим сталинского г…» Как видим, у Хрущева иногда прорезалось некое понимание своего исторического места — не то что у нынешних «влазтителей во власть», не стоящих даже хрущевского г… Но на большее Хрущева не хватало.

Помощница президента Рейгана Элизабет Доул однажды то ли в шутку, то ли всерьез заявила: «Президенту в его окружении не нужны мужчины и женщины, умеющие только поддакивать. Если президент говорит «нет», мы все говорим «нет».

Мадам Доул — уж не знаю, насколько сама это понимая — сформулировала жизненное кредо шкурников всех времен и всех народов при любом политическом строе. Так вот, если Хрущев и ему подобные не поддакивали Сталину лишь в том случае, когда он говорил «нет», то Берия и ему подобные (не он один ведь был компетентным человеком в окружении Сталина) могли сказать на сталинское «нет» и «да» — потому, что могли компетентно обосновать свою позицию. А Сталин, находясь на верху иерархии, не терпел именно некомпетентности. А компетентность уважал, приветствовал и выдвигал. Потому выдвинул он и Берию.

ЕЩЕ в 1924 году, когда только начиналось серьезное противостояние компетентного Сталина и некомпетентного Троцкого, Сталин в работе «Основы ленинизма» определил ленинский стиль как сочетание русского размаха с американской деловитостью. И Берия очень точно подходил под это определение. Причем возможность жить в именно таком стиле была для него главным удовольствием и наградой. Ведь умеющему работать человеку работать прежде всего прият-но! Если, естественно, его работа адекватно оценивается. И пресловутый «трудоголизм» здесь ни при чем. Берия «трудоголиком» не был, но смысл жизни без всяких высоких слов видел в работе.

Ранее я цитировал одно из писем Берии Маленкову из бункера, предупредив читателя, что убрал из него некую фразу, которую приведу позднее. Сейчас время для этого пришло, и я привожу ее в контексте, выделив жирным шрифтом: