Берия. Лучший менеджер XX века.

Записка Реденса и Берии в Москву о ситуации с колхозами датирована мартом 1930-го. А в мае Берия пишет Орджоникидзе то письмо, которое я уже частично цитировал. И в нем есть показательные для тогдашнего психологического состояния Лаврентия строки. Обосновывая перед Орджоникидзе возможность своего направления на учебу, Берия писал:

«Я думаю, что мой уход из Закавказья даже послужит к лучшему. Ведь за десять лет работы в органах ГПУ в условиях Закавказья я достаточно намозолил глаза не только всяким антисоветским и контрреволюционным элементам, но и кое-кому из наших товарищей. Сколько людей будут прямо-таки приветствовать мой уход, настолько я им приелся своим постоянным будированием и вскрыванием имеющихся недочетов. Им хотелось, чтобы все было шито-крыто, а тут, извольте радоваться, кругом недочеты и ляпсусы…

Со мной начинают связывать все истории, которые когда-либо были в Грузии и вообще в Закавказье… В умах многих товарищей я являюсь первопричиной всех тех неприятностей, которые постигли товарищей за последнее время, и фигурирую чуть ли не как доносчик».

Что ж, всесторонняя оценка ситуации и руководства на местах входила в прямые служебные обязанности полпреда ОГПУ Закавказья. А Лаврентий Берия своими обязанностями не пренебрегал никогда.

Да и другим этого не позволял.

Таких не любят ни во многих «курилках», ни уж тем более в большинстве начальственных кабинетов. Ведь для обратного требуется, чтобы сам хозяин кабинета был деятельным лидером, главное «хобби» которого — его дело, занимающее двадцать четыре часа в сутки, а не положенные «присутственные» часы.

Именно таким лидером был Ленин. Сталин — тоже… Ленин, по словам меньшевика Дана, думал всегда об одном, о социалистической революции. Сталин тоже думал об одном — о строительстве державы для трудящихся.

А были ли на это способны «старые партийные интеллигенты»? Особенно в Тифлисе — с его не выветрившейся за годы Советской власти атмосферой «княжеского» барства в среде властей предержащих!

Не думаю.

И настроение Берии, прорвавшееся в письме к Орджоникидзе, можно было понять… Да куда угодно — лишь бы от этих партийных «князей» подальше! Тем более что по всей стране начинается первая пятилетка, начинается грандиозное социалистическое строительство.

Строительство! Для Берии это слово всегда было притягательным, он ведь и по образованию был строителем! И хотел строить… А для этого хотел получить уже фундаментальное, высшее образование.

Орджоникидзе был в это время кандидатом в члены Политбюро (вскоре он станет полноправным его членом), Председателем Центральной Контрольной комиссии ВКП(б), наркомом Рабоче-Крестьянской Инспекции СССР, заместителем Председателя Совнаркома и Совета Труда и Обороны. С 10 ноября 1930 года он возглавил Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ).

И все эти обстоятельства позволяют нам предполагать, что Берия надеялся, подучившись, попроситься к Серго на хозяйственную работу (не знал Лаврентий тогда, что этой работы в годы войны у него будет выше завязки).

Но эпохе Берия был нужен пока не в народном хозяйстве, а в чекистском ведомстве. И вот тут я приведу извлечения из лишь упоминавшегося мной ранее приказа от 30 марта 1931 года Председателя ОГПУ Менжинского № 154/93: