Берия, последний рыцарь Сталина

«Летом или в начале осени меня вызвал к себе Берия в присутствии Меркулова… и объявил мне, что я вхожу в состав группы из четырех человек, которой поручается произвести секретный арест жены маршала Кулика гр-ки Кулик… Согласно намеченному плану, задержание гражданки Кулик должно было быть произведено на улице, без огласки. Для этого были выделены 1 или 2 легковых автомашины, и в них дежурила вся группа. Засада была установлена недалеко от дома, в которой находилась квартира Кулика. На второй или третий день, когда гр-ка Кулик вышла из дому одна и пошла по пустынному переулку, она была нами задержана и доставлена во двор здания НКВД СССР… Всей этой операцией руководил Меркулов, он приезжал и проверял засаду и в ночное время один или два раза снимал пост.

Через месяц или полтора после задержания гр-ки Кулик, Меркулов или Кобулов поручили мне и начальнику внутренней тюрьмы Миронову съездить в Сухановскую тюрьму, взять арестованную, которую нам выдадут, привезти ее в здание НКВД и передать ее коменданту Блохину. Когда мы приехали в Сухановскую тюрьму, то нам выдали арестованную, в которой я опознал жену Кулика.

Гр-ку Кулик мы доставили в помещение НКВД на Варсонофьевском переулке. Нас там встретил комендант Блохин, который вместе с Мироновым отвел ее во внутреннее помещение нижнего этажа здания. Я с ними прошел в первое помещение и остался в нем, а Блохин с Мироновым провели гр. Кулик в другое помещение, где ее и расстреляли».

Другой свидетель по этому делу, некто В. Н. Гульст, который был заместителем начальника 1-го отдела по охране, показывает:

«В 1940 году меня вызвал к себе Берия. Когда я явился к нему, он задал мне вопрос: знаю ли я жену Кулика? На мой утвердительный ответ Берия заявил: „Кишки выну, кожу сдеру, язык отрежу, если кому-то скажешь то, о чем услышишь!“ Затем Берия сказал: „Надо украсть жену Кулика, в помощь даю Церетели и Влодзимирского, но надо украсть так, чтобы она была одна“.

В районе улицы Воровского в течение двух недель мы держали засаду, но жена Кулика одна не выходила. Каждую ночь к нам приезжал Меркулов проверять пост, он поторапливал нас, ругал, почему мы медлим. Но однажды она вышла одна, мы увезли ее за город в какой-то особняк…».[84]