Берия, последний рыцарь Сталина

С. Б. Наша группа установила почти всю сеть немецкой агентуры в Иране. Непосредственно разведкой я не занимался, но добытые товарищами данные шли в центр через меня: я одновременно и шифровал, и передавал. Мы с ребятами переживали, что в боевых операциях не участвуем, так как не понимали сути выполняемой работы. Все разъяснилось во время Тегеранской конференции, когда наши специалисты во всем Иране чувствовали себя как дома…»[44]

В армии Серго прослужил до октября 1942 года, сначала в составе разведгруппы, потом у генерала Штеменко. В октябре 1942 года в войска поступил приказ наркома обороны (то есть Сталина) откомандировать на учебу в военные академии офицеров-фронтовиков – по сто человек с фронта. Казалось бы, разведчику, да еще сыну Берии, естественно было пойти на разведывательный факультет, но Серго хотел стать военным инженером, заниматься радиолокацией. И он был направлен на учебу в Ленинградскую военную академию связи. Шел второй год блокады, и хотя такого голода, как первой зимой, уже не было, Ленинград по-прежнему оставался фронтовым городом.

Во время учебы Серго несколько раз отзывали по личному указанию Сталина для выполнения правительственных заданий. Об одном из них он вспоминает:

«После выполнения первого задания Сталин часто интересовался мной, вызывал, вел беседы на различные темы. Чувствовалось, что он собирается использовать меня для какой-то цели. Параллельно он держал в поле зрения еще нескольких молодых людей, с которыми я вроде бы случайно встречался у него. Однажды меня отозвали из академии и вместе с теми “случайными” знакомыми послали в Тегеран. Там нам пришлось устанавливать подсушивающую аппаратуру в апартаментах Черчилля и Рузвельта. Круглосуточно прослушивались и записывались все беседы, которые они вели. Были, конечно, люди, которые лучше меня владели английским языком, но Иосиф Виссарионович решил, что тут надо иметь своего человека. Каждое утро, прежде чем выйти на новый раунд переговоров, он получал текст всех закулисных раздумий своих многоопытных союзников. Читая переводы подслушанных бесед, Сталин, бывало, вызывал меня и спрашивал: “Ну какая тебе здесь слышится интонация – будет настаивать Черчилль (или Рузвельт) на своем или сможет уступить?” Он хотел знать не только содержание, но и акценты в намерениях тогдашних “друзей”…» В том же качестве Серго присутствовал и на Ялтинской конференции.

Забегаю вперед, чтобы не возвращаться к этой теме: в 1947 году Серго с отличием окончил академию и был направлен в знаменитый КБ-1, где работал над созданием ракетных систем. К 1953 году был уже доктором наук, лауреатом Государственной премии. Впоследствии, правда, его лишили этих званий, утверждая, что диссертация была написана не им. Может быть, и так… хотя слабо верится, что сын такого отца пошел на подлог, а отец, направивший сына на самый опасный участок работы, ему попустительствовал. Дураком быть Серго не в кого, а наука знает и других столь же молодых докторов и лауреатов. Его лишили званий на основании материалов следствия, на котором Серго не сдал отца, но сдал себя, не став защищаться от этих обвинений. Какая ему разница – он ждал смерти…

Снова на Кавказе

Когда немцы стояли под Москвой, Берии случалось бывать на фронте. Еще раз принять непосредственное участие в военных событиях ему пришлось в дни битвы за Кавказ.

25 июля 1942 года группа армий «А» начала наступление на юге, чтобы уничтожить советские войска южнее Ростова и прорваться к Кавказу, к грозненской и бакинской нефти. В течение первых трех недель наступления немцы вышли к предгорьям Большого Кавказского хребта. Хотя их армии и не смогли уничтожить наши части Южного фронта, однако и серьезного сопротивления не встречали. Ситуация стремительно выходила из-под контроля.

«Боевые действия Берия в Великой Отечественной войне фактически ограничиваются двумя его поездками в качестве члена ГКО на Кавказ в августе 1942 – марте следующего года. Архивы свидетельствуют: здесь он от имени Сталина нагонял страх на военных работников, снимал ему неугодных людей, расстреливал. Сопровождали его в тех поездках Кобулов, Мамулов, Мильштейн, Пияшев, Цанава, Рухадзе, Влодзимирский, Каранадзе, Какучая, его собственный сын. Досталось Тюленеву, Сергацкову, другим военачальникам».

Дмитрий Волкогонов. «Триумф и трагедия»