Берия. Судьба всесильного наркома

Высылку родственников Берии и его товарищей по несчастью осуществили уже после суда, постановлением Президиума ЦК летом 1954 года. Им воспрещалось жить в Закавказье, на Северном Кавказе, в Москве, Ленинграде и ряде других городов. Но и год спустя родные Лаврентия Павловича не угомонились. 19 сентября 1954 года глава КГБ И.А. Серов докладывал ЦК КПСС, что высланные в Свердловскую область, Красноярский край и Казахстан мать Берии, его племянник и племянница и двоюродные сестры Лаврентия Павловича вместе со своими мужьями "продолжают и ныне восхвалять Берия, утверждать о его невиновности и высказывать недовольство решением об их выселении". Интересно, кто бы был доволен, если его ни с того ни с сего выгнали бы из родного дома и забросили в сибирскую или казахскую глушь! Тем не менее двоюродную сестру Берии Е.Д. Кварацхелия-Антадзе и ее мужа А.Н. Антандзе привлекли к ответственности "за злобную антисоветскую агитацию".

Также и жену и сына Берии в ноябре 1954 года, освободив из заключения, отправили в административную ссылку в Свердловскую область, в принудительном порядке сменив фамилию "Берия" на "Гегечкори". По мысли Хрущева, Маленкова и других советских руководителей, самой фамилии поверженного врага не должно было остаться на земле.

Интересно, что один из тех, кто был официально расстрелян вместе с Берией, быть может, в действительности уцелел. Р.И. Пименов вспоминал: "В отличие от Штейнберга (бывшего офицера военной разведки. — /Б. С./), Мамулов не тужился сохранить замашки высшего света ни в одежде, ни в еде, ни в образовании. Глядя на него, нельзя было подумать, что до своего ареста он ежедневно прогуливал на поводке личного крокодила — эту пикантную подробность сообщил или придумал неутомимый сплетник Штейнберг. Мамулов же проговорился куда более важным известием: за несколько лет до моих с ним бесед, когда еще держали в одиночке по мотивам секретности, его раз ошибочно вывели на прогулочный дворик, уже занятый другим секретным заключенным. К своему остолбенению, Мамулов узнал в нем высокопоставленного генерала, "которого знала вся страна", который числился, по газетным сведениям, расстрелянным по делу Берии. Тот немедленно отвернулся, спрятав свое лицо, надзиратель заорал на Мамулова: "Выходите!" — и вывел его на другой, причитавшийся ему дворик. Ошибиться Мамулов не мог: он куда как хорошо знал этого человека! Фамилию его он отказывался мне назвать, как я ни просил и как ни изощрялся в перечислении известных мне фамилий от самого Берии до Рюмина и Рухадзе. Он непритворно жалел, что проговорился: ему казалось, что разглашение такой государственной тайны может отягчить его собственную судьбу".