Берк. Оборотни сторожевых крепостей

В отвесные стены были вколочены толстые дубовые брусья, сверху деревянная дорога. Она спиралью уходила куда-то вниз. Слишком крутая, невозможная, для проезда телег или лошадей. Шириной в пять локтей. Перил нет. Для безопасности, только тонкие доски, прибитые поперек, чтоб идущий по ней, не соскальзывал. Дна не видно — его заволокло густой пеленой тумана. Он не висит ровной гладью, а бурлит, будто вода в кипящем котелке. То густел, становясь черным как грозовые тучи, то таял, превращаясь в зыбко-прозрачную простынку, грязную и истлевшую до дыр. И тогда, казалось, что под ней возится нечто отвратительное и гадкое, что-то вроде пригоршни опарышей.

Гулко. Тихо. Начинает казаться, что город действительно пуст. Только вот, вонь. Теперь становится ясно, что зловоние тянется из рудника. Ожидаемо.

— Рассредоточились, — негромко приказал Смарог.

— Одна десятка вниз, остальные наблюдать и ждать, — скомандовал Гелиодор и пошел по гулкому настилу вниз первым. Медленно, проверяя на прочность каждую доску.

— Говорят, гномы-рудокопы хоронят своих покойников прямо в выработанных штольнях, — прошептал Тумит, шедший вторым. Его слова, тихим, басовитым эхо, разнесло над спускавшейся вниз цепочкой оборотней.

Он не знал ничего такого о коротышах, выдумал это только что. Просто все были так напряжены, что хотелось разрядить обстановку, а на это Тум был мастак.

— Точно! Я тоже такое слышал, — поддержал разговор Вердер, спускавшийся третьим. — На том месте, где последний раз ударила кирка усопшего, могилку-то и устраиваю. — В его голосе слышались саркастично-истерические нотки. Кажется, он так сильно взволнован, что готов расхохотаться.

— И гномья душонка так и остается навечно в темных закоулках каменоломен, — пробубнил с верхушки провала кто-то из стаи Острозубых. — И если кто сунется туда не из их стаи…

— Клана, Будан. Гномы трутся кланами, — поправил его собрат, разрушая зловещую атмосферу присказки.

— Так вот, если кто припрется в тот закуток не из их клана, того мертвяк это… хряпнет, — на последнем слове Будан треснул ладонью по рукоятке меча. Тихий шлепок подхватило и размножило эхо каменоломни.

— Съест, значит… — с уважением пробормотал Церус, шедший последним в десятке спускавшихся оборотней.

Немного наивный, он верил каждому сказанному слову.

— Съест? — фыркнул развеселившийся Тумит. — С чего дохлому гному кого-то жрать? Сам подумай еще раз и ответь правильно.

— Так, а что тогда? — растерялся Церус и даже немного отстал.

— Он просто пуганет идиота, до мокрых портков.

— Точно, — хмыкнул Гелиодор. — До мокрых, вонючих портков. Так что, если у кого имеется лишний груз, советую слить его прямо здесь и сейчас.

В вязком воздухе послышались подавленные смешки, больше походившие на собачье пофыркиванье.

Внезапно все замолчали, онемев от жуткого звука, прилетевшего снизу, из мотков тумана. Оборотни съежились и прижали ладони к ушам — таким пронзительным был непонятный визг. Спускавшиеся застыли и стали напряженно всматриваться в глубину, пытаясь хоть что-нибудь различить в барахтающемся мареве. Визг резко смолк.

— Труба? — удивленно спросил Гелиодор и встряхнул головой, как мокрая собака.

И снова визг. Нарастающий. Словно первый раз был пробным, а сейчас невидимый рог дунул в полную мощь, ударился в стены и отпрянул, вбиваясь прямиком в уши оборотней.

— Это видно гоблинский сигнал тревоги! — заорал Смарог. — Поднимайтесь назад! Сейчас же! Пусть бездна сама выйдет к нам и покажет свою настоящую рожу.

Долго уговаривать не пришлось. Десять оборотней выскочили на поверхность за считанные секунды и с мостков наблюдали, как серое месиво поднималось все выше и выше, приобретая четкие уродливые формы.

— Смотрите! — заорал Марион, тыча вниз. — Вот они, эти лютые твари!

— Где? — переспрашивали остальные.

Кроме Мариона, никто еще не мог толком рассмотреть гоблинов.

— Вон там, под первым витком. Смотрите!

И действительно, под дощатым настилом край тумана отступал и, словно сползшее покрывало, показывал дно рудника, а вместе с ним и незаконных обитателей. Они забурлили внизу, словно помои в сливной канаве. Заклокотали и стали подниматься вверх. Много. Как морская волна. Пенная, злая, вонючая. И быстрая.

Гоблинское гнездо всегда можно опознать по запаху. Вот тянется он за ними, вьется впереди и вокруг. Его ни с чем не спутать, даже грязные орочьи портки воняют куда приятней. Что-то в их запахе было настолько отвратительное для оборотней, что они даже дышали с трудом. Не только одежда, вся кожа гоблинов пропиталась мертвечиной, словно они спали в куче падали. Наверное, так оно и было, кто их знает. Кто хоть раз пробовал разобраться в их повадках? Желающих не было.

— Оружие к бою!

Двуликие думали одержать легкую победу. Да, гоблинов сотни, больше в десятки раз. Но они-то оборотни! Им по плечу невозможное!