Бёрк. Оборотни сторожевых крепостей

– Попонятней? Хорошо, расскажу во всех подробностях. Мы покупали у людей овощи, муку, мясо… Человеков оставляли ночевать в гостевом доме. Тем утром они не пришли на завтрак. Мерижа, моя сестра, пошла к ним. Они все лежали вповалку и выплевывали свои легкие кровавой пеной. День, два… У нас нет лекарей, мы если и болеем, то любовной тягой. – Оборотень горько усмехнулся. – Когда трое из них умерли, я пошел посмотреть, что там да как. Нужно было отослать вести их семьям. И старший из них вдруг решил признаться. Может, лихорадка развязала его язык. «Нас наняли, чтобы принести вам проклятый цветок. От его пыльцы все ваши дочери умрут еще до рождения» – вот что шептали его потрескавшиеся губы.

– Ты поверил словам бредившего человека?

– Я их запомнил. А потом перхалка перекинулась и на нас. На всех в крепости! За один день! Больные лежали везде. Некому было даже принести свежей воды. Я сам не помню и половины того черного дня.

– Одного дня?

– Да, всего день, и меня отпустило – я альфа, самый сильный в стае. Правда, кашлял еще неделю, а шкура заживала еще дольше, но остальные поправлялись медленнее. Первая оборотница умерла к обеду второго дня… Я не мог в это поверить, ведь мы оборотни! А тут какая-то людская простуда. Но самки умирали и умирали… и моя Тариона… Моя пара… – Дарион закрыл глаза ладонями и заплакал.

Видеть, как могучий воин утирает слезы, было больно. Окружавшие его потупили взоры.

– Прими наши соболезнования…

– Оставь их себе, эльф, – вскинул голову волк. – Мое сердце хочет мести.

– Она не спасет тебя от боли.

– Но точно её притупит, – кровожадно оскалился альфа.

– Ты хочешь уничтожить целый народ лишь из-за пары фраз умиравшего человека? – вступился за людей гном. – Вдруг ему все это привиделось?

– А это мне тоже привиделось? – Дарион вытащил из кармана черный камешек и бросил коротышке. —Бери, теперь у меня этого добра полно.

– Что это? – Гном в недоумении повертел кусочек с неровными гранями и отдал эльфу.

– Цветок Каройдомуса, – сказали оборотень и эльф одновременно.

– Говорят, они растут на дне самого глубокого разлома, – стал задумчиво рассказывать Рэдариэл. – Темные горы полны секретов. Мир, никогда не видавший света, хранит в своей глубине множество тайн. Бездонные подземелья смертельно опасны, и только гоблины, дети тьмы, там в своей стихии. Все стены там увиты странными прожилками. Они черны, словно уголь, и тверды, как камень. Не каждый уразумеет, что блестящие линии, плетущиеся по стенам – живые. По легенде, раз в несколько лет цветок оживает и разрастается, бутоны-камешки раздуваются и выпускают в воздух пыльцу.

– Споры Красного мора, – кивнул Дарион. – Убивающие каждого, к кому прикоснутся.

– Но пыль гибнет на солнце, – возразил Рэдариэл. – Чтобы заразиться, нужно спуститься в самое жерло Темного хребта. А граница защищена эльфийской ворожбой – ни один гоблин не смог бы пронести через неё болезнь.

– Так было раньше. Гоблины наложили проклятье на красную пыль, а через границу горшок с Каройдомусом пронесли люди, а не гоблины. На них ваши охранки не сработали.

– Ты утверждаешь, что люди добровольно заразились мором, чтобы принести его вам?

– Я утверждаю, что они жадные дураки. Когда человечки тащили свой подарочек, крышка горшка сдвинулась, и проклятая пыль легла и на их плечи. Они не сразу заметили, а может, думали, что обойдется. Но даже когда поняли, что сами заболели, не одумались, а разбросали эти камни по всему моему замку. А дальше ветер сделал свое дело.

– Но никто, кроме людей и оборотней, не болеет.

– Проклятье легло на тех, кого оно коснулось в первую ночь. Теперь два наших вида словно помеченные мишени. Болезнь, встретившись с нашими расами снова, узнает нас и опять поразит.

– Откуда тебе это знать?

– Мне рассказал тот человечишка, принесший Красный мор в мой дом.

Войны стояли вокруг альфы молча. Каждый обдумывал услышанное и старался прикинуть последствия.

Как гоблины узнали о губительной силе красной пыльцы, можно только догадываться. Но узнали. И чтобы раз и навсегда уничтожить преграду, отделявшую их от сытой жизни, наняли людей. Все знали, что, несмотря на запрет, некоторые человечки пробирались в горы. Жадность толкала их на это. Пещерные монстры меняли добытые ими в горах драгоценные камни на оружие.

– Ты говорил о не рождённых дочерях, – заговорил эльф, – но ведь умерли взрослые оборотницы.

– Они все были беременными. В утробе каждой была девочка. Тело волчицы могло защитить от болезни себя, но когда пришлось одновременно бороться и за жизнь дочери, регенерация не справилась.

– Как ты узнал? – спросил гном, заранее догадываясь, каким будет ответ.

– Разрезал их, – оборотень закрыл лицо руками. – Я должен был убедиться, – простонал он. – Другие остались живы и благополучно рожают сыновей.

– Но все закончилось, – неуверенно произнес Рэдариэл. – Все остальные выздоровели.

– А те, что умерли?