Берко кантонист

— Ну да! — ответил за всех Берко. — Мы поняли и извиняемся, господин капрал: мы не знали, что вы начальник, мы даже не думали, что у начальства могут быть на руках эти штучки.

Слушая ответ Берка, новый начальник грустно крутил головой:

— Не так, не так начальству отвечают. Солдат должен отвечать начальству коротко, весело, точно: «точно так» и «никак нет».

— Точно так, господин капрал! — сказал, весело улыбаясь, Берко.

— Ага! Ну-ка, сними с меня котомку и достань оттуда скрипку. Говори: «Слушаю, господин капрал», и исполняй, что приказывают.

— Слушаю, господин капрал.

— Котомку повесь себе на спину. Она не тяжела.

— Слушаю, господин капрал.

— Вот так. Ты, я вижу, человек умный. Был хавером?

— Точно так.

Берко надел на себя котомку Музыканта. Этап построился и готовился тронуться в путь. Сделали перекличку. Менделя выкликнули по списку так:

— Беглый кантонист четвертой роты волжской военной школы Мендель Музыкант.

— Я! — заорал во всю глотку Мендель, выпучив глаза.

Потом он обратился к своему капральству:

— Ну, видите, жидки, я тоже такой. Но я все-таки ваше начальство. Ну, отвечайте! — Он, повысив голос, спросил: — Что, жидки, нашли руки-ноги?

— Точно так, господин капрал! — нестройно, но, видимо, охотно ответили кантонисты. Всем им понравился вопрос, особенно Берку, который вдруг с грустью вспомнил свой долгополый с длинными рукавами кафтан. Да, тогда Берко не знал, что такое руки и ноги. Теперь он их нашел, — о руках еще можно сомневаться, ноги же он нашел наверное.

— Ноги, да, — прибавил к общему ответу Берко, — а чтобы руки, так еще нет!

Мендель свистнул около носа Берка смычком:

— Если тебя не спрашивают отдельно — молчи.

— Слушаю, господин капрал.

— Если ты не нашел рук, то скоро их найдешь тоже. Ты видел, например, когда-нибудь, чтобы скрипач играл и с цепью на руках. Нет? Так вот!

Мендель приладил к щеке скрипку и провел по струнам смычком. Скрипка его запела, кандалы зазвенели.

— Что я вижу: звон моих цепей приятно слушать? Ну, я скажу вам, — настраивая скрипку, болтал Мендель, — я не только музыкант, а еще немножко слесарь. У меня в котомке есть напильник. Если бы дать этот напильник одному из этих бритолобых Иванов, так он, наверное, пилил бы кандалы поперек, чтобы убежать на волю. Я, напротив, пилю кандалы вдоль. Вы понимаете? Они от этого делаются тоньше и легче. Эти кольца я оставляю в покое, а те подтачиваю, и вот теперь они дают, послушайте, аккорды. Скрипка жалостно пропела, и в лад с ней зазвенели цепи на руках Музыканта.

— Песни знаете? Наши песни? — спросил Мендель.

Берко и его товарищи не знали, о каких песнях спрашивал Мендель. Они промолчали.

— Я знаю, господин капрал, такую песню, — сказал Берко:

Ein guter Gott is eiben,
Ein einziger Gott is unten,
Unten und eiben.

(Один бог наверху,
один бог внизу,
внизу и вверху.)

— Такие песни надо оставить, — строго оборвал Мендель. — Я научу вас новым песням. Слушайте:

     Авраам, Авраам!
     Дедушек ты наш.
     Ицок, Ицок!
     Старушек ты наш.
     Яков, ты Яков!
     Отец ты наш.
     Моисей, Моисей!
     Пастушок ты наш.
Чево вы не просите,
чево вы не просите,
чево вы не просите
пана бога за нас?!
Чтобы нашу хатку выстроили,
нашу землю выкупили,
нас бы в землю отводили,
в нашу землю нас,
в нашу землю нас!

У Берка закапали слезы.

— Молчать! — закричал Мендель. — Кто там слюни распускает? Запорю! Пойте! Пойте за мной все. Ну, сначала!

Под грустную песню кантонистов и стон кандальников: «Подайте несчастненьким христа-ради», этап двинулся по пыльным улицам за город и вышел на дорогу к Волге.

Степь к востоку вздымалась бурыми буграми. Села стояли по горам. У околиц, на буграх, махали крыльями ветряки. Скрипели воза. На токах стучали цепы. В полях еще стоят сжатые хлеба. Вдали видны шапками прибрежные горы, то синие под лесом, то белые меловые, — тогда казалось в сумерках, что это снежные вершины.

Было воскресенье.

Виднелось богатое село. Унтер-офицер крикнул вперед Менделя Музыканта. Этап подбирался и подтягивался, будто к смотру. Мендель и на кандальщиков покрикивал:

— Слушай скрипку! Когда запевка — кандалами не бренчать. В ногу! В ногу!

Этап вступил в село. Арестанты подобрали и придержали цепи, и они едва звякали при каждом шаге. Мендель, отбивая такт своими кандалами, заиграл на скрипке грустную песню. С Менделем рядом шел Иван — запевала арестантов Вытянув худую тонкую шею, он запел:

Зачем я встретился с тобой,
зачем я полюбил тебя,
коль мне назначено судьбой
итти в сибирские края?

Выкликнув тоскливую жалобу, запевала смолк. Мендель махнул смычком, цепи все разом зазвенели, и яростно и весело загремел хор: