Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

Читая сообщения разведывательных служб, Хрущев начал понимать, что жесткая линия Клея в Берлине была не чем иным, как смелой импровизацией отставного генерала, не получившей президентского благословения. Это свидетельствовало о явных разногласиях в политических кругах Соединенных Штатов, и, значит, пришло время изучить эти разногласия.

Итак, маршал Конев направил резкое письмо генералу Уотсону, потребовав положить конец «незаконному» патрулированию автострады, возобновленному по приказу Клея. Его письмо, подчеркнул Конев, «не протест, а предупреждение». Правительство Кеннеди приказало прекратить патрулирование после недели успешных операций. Союзники генерала Конева были американскими противниками Клея.

27 сентября генерал Кларк прилетел в Берлин, чтобы опять сделать выговор командующему. После протокольного завтрака (специально для прессы) генерал Кларк вновь предупредил генерала Уотсона, что американские силы не могут использоваться для нейтрализации действий Советов и Восточной Германии без его согласия. Восточногерманская пресса прослышала о разногласиях между Клеем и правительством Кеннеди и много говорила об этом.

Затем Кларк узнал о следующей секретной операции Клея.

Клей приказал построить в лесу на окраине Берлина барьеры, которые по возможности были точной копией стены. Под наблюдением Клея американские солдаты на танках с навесным бульдозерным оборудованием проламывались через барьеры, с разной скоростью и поднятыми на разную высоту ковшами бульдозеров, для достижения максимальной эффективности. Клей хотел опытным путем выяснить, как и чем лучше всего пробить брешь в стене.

«Как только я узнал об этом, – позже написал Кларк в личном письме, – я прекратил эти испытания и приказал уничтожить эту стену».

Кларк не сообщил об операции Клея и своих действиях в Вашингтон, надеясь, что вопрос исчерпан.

Кеннеди так никогда и не узнал об этом – а Хрущев узнал. Советский агент, прятавшийся в лесу, сделал фотографии. Хрущев не знал, что Кларк прекратил испытания. Теперь у Хрущева было, по его мнению, конкретное доказательство того, что американцы планируют операцию в Берлине, которая унизит его достоинство во время съезда партии.

Глава 17. Ядерный покер

В некотором смысле есть аналогия – мне нравится это сравнение – с Ноевым ковчегом, где и «чистые», и «грязные» нашли приют. Но независимо от того, кто причисляет себя к «чистым», а кого считают «грязным», все одинаково заинтересованы в том, чтобы ковчег успешно продолжил путь.

Председатель Совета Министров СССР Хрущев президенту Кеннеди, из первого письма их секретной переписки, 29 сентября 1961 года

Вера в нашу способность предупредить все действия коммунистов и противостоять их шантажу основана на беспристрастном анализе военных возможностей обеих сторон. Наша страна обладает ядерными силами возмездия такой смертоносной мощи, что любой шаг противника, который заставит ввести их в действие, станет для него не чем иным, как актом самоуничтожения.

Заместитель министра обороны Росуэлл Гилпатрик, Хот-Спрингс, Вирджиния, 21 октября 1961 года

Отель «Карлайл», Нью-Йорк

Суббота, 30 сентября 1961 года

Георгий Большаков, с двумя свернутыми газетами под мышкой, подошел, как договаривались, к двери номера Пьера Сэлинджера в «Карлайле» в 15:30; от лифта до двери его сопровождал агент секретной службы. Между страницами одной из газет был толстый конверт. С видом заговорщика советский шпион вынул из конверта пачку листов и объявил, что это личное письмо Хрущева Кеннеди на двадцати шести страницах, на перевод которого он потратил целую ночь. У Большакова всегда были мешки под глазами, поэтому Сэлинджер не знал, так это или нет.