Берлин 45-го: Сражения в логове зверя

Войска 47-й армии перешли в наступление в 8.00 после получасовой артиллерийской подготовки. В первой половине дня войска армии Ф. И. Перхоровича, преодолевая возросшее огневое сопротивление противника, полностью преодолели вторую позицию обороны и подошли ко второй оборонительной полосе противника. В 15.20 войска 47-й армии атаковали противника на второй полосе обороны. Однако здесь сопротивление возросло (за счет выдвижения на этот рубеж свежей 25-й танко-гренадерской дивизии) и дальнейшее продвижение вперед было незначительным.

К вечеру 17 апреля 77-й стрелковый корпус 47-й армии вел бой за Врицен, 125-й и 129-й стрелковые корпуса вышли на р. Фриланденштром и частью сил образовали плацдармы на ее западном берегу. За день корпуса армии Ф. И. Перхоровина продвинулись на 5 км, 4 км и 4 км соответственно. Лидером наступления 47-я армия не стала.

Сосед слева 47-й армии, 3-я ударная армия, наступала 17 апреля в двухэшелонном построении. 7-й стрелковый корпус оставался во втором эшелоне — В. И. Кузнецов берег его для действий в Берлине и на ближних подступах к городу. Как показали дальнейшие события, он не ошибся. Таким образом, 3-я ударная армия двигалась вперед в глубокоэшелонированных порядках, имея в первой линии четыре стрелковые дивизии из девяти.

79-й стрелковый корпус 150-й и 171-й стрелковыми дивизиями вышел на восточный берег р. Фриланденштром и начал подготовку к форсированию. 12-й гв. стрелковый корпус наступал несколько более успешно. Корпус не только пробился к р. Фриландерштром, но форсировал ее частью сил 23-й и 33-й стрелковых дивизий. Продвижение 3-й ударной армии за 17 апреля составило 6–8 км. С оперативной точки зрения армия В. И. Кузнецова вклинилась во вторую (главную) полосу обороны.

В дневном донесении группы армий «Висла» этот эпизод был описан следующим образом: «Удар 25-й танко-гренадерской дивизии по превосходящим танковым силам врага, направленный против грозящего прорыва противника из района к востоку и юго-востоку от Врицена, не получил развития. Принужденная к обороне, дивизия приступила к ударам по сильным вражеским клиньям на линии южнее Ной Треббин — Хетцдорф — Близдорф и в настоящее время ведет тяжелые оборонительные бои»{216}.

Форсирование Одера

На второй день наступления 61-я армия П. А. Белова наконец начала запланированное форсирование Одера. В 6.05 началась артиллерийская подготовка, продолжавшаяся до 6.50. В 6.20 под прикрытием артогня войска 61-й армии начали переправу через Одер.

Разведгруппы 75-й и 12-й гв. стрелковых дивизий 9-го гв. стрелкового корпуса начали переправу через реку еще в 2.00 ночи 17 апреля. Успех в ночных действиях сопутствовал разведчикам 12-й гв. стрелковой дивизии — была занята дамба южнее Ной-Глицена. Батальон 75-й гв. стрелковой дивизии успеха не имел. В 6.20 к форсированию приступили главные силы двух гвардейских дивизий. Частями 75-й гв. стрелковой дивизии удалось штурмом захватить Ной-Глицен. Однако 56-му егерскому полку 5-й егерской дивизии удалось предотвратить дальнейшее расширение плацдарма. Всего за день через реку переправились до четырех полков с артиллерией. С наступлением темноты рота 286-го батальона амфибий начала перевозку на плацдарм частей 397-й стрелковой дивизии.

Итоги дня

Если отсутствие громких успехов в первый же день операции командующему 1-го Белорусского фронта могли простить, то низкий темп наступления и на следующий день уже начинал беспокоить. Тот разговор со Сталиным, в котором Жуков был информирован о повороте на Берлин своих соседей, состоялся, скорее всего, именно 17 апреля. Если сопоставить хронологию событий, то получается следующая картина. Примерно в середине дня 17 апреля Жуков направляет Верховному донесение о показаниях немецкого пленного. Сталин ему отвечает:

«Получил Вашу шифровку с изложением показания немецкого пленного насчет того, чтобы не уступать русским и биться до последнего человека, если даже американские войска подойдут к ним в тыл.

Не обращайте внимания на показания пленного немца. Гитлер плетет паутину в районе Берлина, чтобы вызвать разногласия между русскими и союзниками.

Эту паутину нужно разрубить путем взятия Берлина советскими войсками. Мы это можем сделать и мы это должны сделать. Рубите немцев без пощады и скоро будете в Берлине»{217}.

Пленный, судя по всему, воспроизвел крылатую фразу Бюссе: «Мы будем считать свою задачу выполненной, если нам в спину ударят американские танки». Поскольку немцы 17 апреля продемонстрировали недюжинную стойкость в обороне, эти слова не звучали как пустая похвальба. На этом фоне неприятный разговор со Сталиным, который Жуков датирует вечером предыдущего дня, выглядит более логичным. Кроме того, теперь это хорошо стыкуется с «добро», данным И. С. Коневу на поворот на Берлин.

Последствия неприятного разговора командующего фронтом с Верховным не заставили себя ждать. Если в предыдущий день вечером в войска была направлена нейтральная директива о продолжении наступления с прежними задачами, то в 20.30 17 апреля из штаба фронта пришла выволочка: