Берлин - 45

Русланова спела. Члены Политбюро и ближайшее окружение Сталина бурно аплодировали. Сталину тоже понравилось её выступление. Какие песни она пела тогда, на «царском» банкете, история не сохранила.

Сталин пригласил её к своему столу. Она села рядом. По обыкновению, Хозяин начал угощать свою гостью фруктами. Придвинул к ней вазу с виноградом и сказал:

— Угощайтесь.

То, что произошло в следующие мгновения, могло закончиться для Руслановой весьма плачевно. Конечно, если бы она вежливо угостилась из рук вождя, Сталин, следуя традиции и своему характеру, спросил бы у певицы, чего она желает…

Но к винограду она не притронулась. И сказала:

— Я-то сыта. А вот моих земляков в Поволжье накормите. Голодают!

Их дальнейшая беседа отклонилась в сторону от народной песни и проблем творчества Руслановой. Когда певица ушла к своему столу, Сталин посмотрел ей вслед, усмехнулся и сказал:

— Рэчистая.

Ну вот и всё. Больше они не встречались. Но последствия этой встречи Русланова ещё почувствует — в 1948 году. Говорят, когда Сталин слышал имя Руслановой, морщился, делал пренебрежительный жест и говорил: «Мужицкая певица».

В 1933 году Русланову зачислили в штат музыкально-эстрадного управления Государственного объединения музыкальных, эстрадных и цирковых предприятий. Слава певицы росла. Везде она была желанна. Концерты шли один за другим, иногда по два-три в день. Везде — аншлаг. Сборы огромны. Организаторы были довольны, строили планы на будущее, перебивая друг у друга столь популярную певицу.

Такие, как Русланова, были выгодны для государства, для учреждённого в январе 1936 года Всесоюзного комитета по делам искусств при СНК СССР. Партия и правительство наконец-то добрались до наведения централизованного порядка в культуре и искусстве. Уже был создан Всесоюзный комитет по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР. Со знаменитым Радиокомитетом у Руслановой сложатся прекрасные творческие отношения, и её голос будет звучать по всей стране, по всем широтам от Минска до Петропавловска-Камчатского, и слушать её пение будут миллионы. В феврале 1937 года по всей стране была введена единая всесоюзная сетка вещания. Началось так называемое иновещание на тринадцати языках народов союзных республик — казахском, грузинском, армянском, азербайджанском, украинском, белорусском… И по всем этим каналам звучали русские народные песни Лидии Руслановой.

В 30-е годы Русланова много гастролировала — по линии Всесоюзного комитета по делам искусств, а точнее, его подразделения — Музыкально-эстрадного управления Государственного объединения музыкальных, эстрадных и цирковых предприятий. Лёгкая на подъём, неутомимая, энергичная и деятельная, она объездила всю страну. Случались и так называемые «левые» концерты. Гаркави, управлявший своими и её делами ловко и умело, с изяществом конферансье мог манипулировать не только публикой, но и ответственными товарищами на местах, которые занимались проведением концертов в городах, районах, в войсковых частях, в колхозах и на тракторных станах. От «левых» концертов вся выручка шла артистам. Такие выступления, понятное дело, были более кассовыми для них. Бригады артистов, которые ездили в Гаркави на гастроли, боготворили его. Зарабатывали хорошо. Но и работали на износ. Не у всех выдерживали нервы, голосовые связки. Некоторые пропускали выступление-другое, чтобы хоть немного отдохнуть, эмоционально восполниться. Только не Русланова. Она не пропускала ни одного концерта.

В те годы в составе концертных бригад, а также с сольными концертами колесили по стране очень многие певцы, артисты, музыканты. 30-е годы — период своего рода концертно-театрального гастрольного бума. Ездили все. Сцены возводились на лесосеках и на опалубке строек, в поле и на полигонах. Но таких стремительных маршрутов и такой интенсивной концертной работы не выдерживал никто. Кроме «Русланихи», как её начали называть в народе и в артистической среде.

Но те и другие в это прозвище вкладывали разное. Если для первых «Русланиха» была любимой, желанной, простой, то вторые подчёркивали её простонародность, сер-мяжность. Этим прозвищем её как бы выталкивали из круга столичной артистической элиты, указывали ей место.

За спиной порой шушукались. Русланова отвечала на подобное шипение очень резко. Могла и запустить по матушке. И продолжала делать своё дело. Петь так, как Бог сподобил.

6

Двадцать второго июня началось… Атаки пограничных застав, гибель гарнизонов и целых дивизий, оказавшихся на направлении главных ударов немецких войск, бомбардировка городов, железнодорожных станций, мобилизация резервистов. Вставай, страна огромная…

А через месяц в районе Ельни она уже пела солдатам «Катюшу», «Окрасился месяц багрянцем…» и «Саратовские страдания». Всё, казалось, возвращалось назад и двигалось, летело в тартарары по какому-то заведённому кругу. Те же серые шинели усталых солдат на дорогах, те же запахи и те же звуки, те же страдания народа, захваченного вихрем очередной войны. Эта для нашей героини стала четвёртой, и она оказалась огромной.