Берлин - 45

Концерт действительно транслировался благодаря приспособленной армейской радиотехники сразу на две стороны. Немцы настолько увлеклись, что забыли обо всём. Наша героиня пела три часа! Пользуясь этим, командир дивизии энергично провёл необходимую передислокацию подразделений и приготовил внезапную атаку. Атака потом была проведена и завершилась успехом.

Говорили, что за этот концерт Русланова была награждена орденом Красной Звезды. Среди её немногих наград такого ордена нет. Но это и не важно. Красивая легенда, придуманная солдатами, дороже ордена. Хотя многие, в том числе и артисты, предпочитали ордена. За такую операцию заслуживала ордена и она. Вполне! И будь она понастойчивей, то награды бы добилась. Но на войну она приехала не затем…

По поводу характера Руслановой говорили и говорят многое. Осталось свидетельство артистки Надежды Ник-Калнышевской[175]: «Самые памятные мои воспоминания связаны с поездками на фронт в составе фронтовой бригады артистов. Никогда не забуду концерт в Воронеже. В то время Воронеж стал основной базой художественных коллективов, обслуживавших части Юго-Западного фронта. В столовой военторга, куда нас прикрепили, можно было встретить актёров всех жанров. Там же формировались и отправлялись на фронт новые части. Вот мы и решили, по инициативе Александра Довженко, объединиться с московской эстрадой и выступить перед солдатами, уходящими на фронт. Это было зимой 1942 года, был страшный мороз, а выступать надо было на улице, и некоторые артисты от выступления категорически отказались. Вступительное слово сказал Довженко, затем выступил конферансье Михаил Гаркави, я что-то прочитала, и вдруг к удивлению всех на импровизированной сцене появилась Лидия Андреевна Русланова в своём русском наряде. Не буду описывать, как принимали певицу, восторг был неописуемый. Пела она много, её долго не отпускали слушатели. Но когда она зашла в помещение, которое служило нам как бы кулисами, где мы отогревались у буржуйки, я увидела Русланову такой, какая она в жизни, — откровенной и прямой. Таких слов, с какими она обращалась к артистам, отказавшимся выступать, в словаре Даля не найдёшь. И те, видно, зная её крутой нрав, уже готовились к выходу на сцену. А Лидия Андреевна подсела к буржуйке и, отогревая свои посиневшие от холода руки, повторяла про себя: «Ребятки на смерть идут, а они, видите ли, боятся замёрзнуть. Ишь ты, какие…» Посмотрела на меня, улыбнулась: «А мне холод нипочём. Я ведь ещё в гражданскую солдатикам нашим пела. Вот сейчас отогреюсь и ещё им что-нибудь спою».

Песня на фронте — радость и опора солдатской душе. А хорошая песня — двойная радость. Командиры частей прекрасно понимали, какую помощь своими концертами оказывают московские артисты их подразделениям.

Только что закончилась самая тяжёлая военная зима 1941/42 года. Немцев отбросили от Москвы. В подмосковных полях, в лесах и перелесках в чёрном закопчённом снегу повсюду вытаивали трупы солдат двух противоборствующих армий. Кто убит, кто был ранен, но, не замеченный санитарами, истёк кровью, кто замёрз…

Русланова видела эти поля и перелески, устланные солдатскими телами. Сердце замирало при виде таких жутких картин, вторгнувшихся в столь любимый ею природный пейзаж средней сердцевинной России.

В мае концертную бригаду направили во 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Корпус генерала Крюкова вышел из зимних боёв изрядно потрёпанным, с большими потерями в личном составе, лошадях и вооружении. Весной его отвели во 2-й эшелон на отдых и доукомплектование маршевым пополнением. Эскадроны пополнялись людьми. Маршевые роты поступали из тыловых районов и тут же распределялись по эскадронам. Шли эшелоны с лошадьми, в том числе монгольскими, низкорослыми. Кавалеристы пошучивали: на таких, мол, как на ишаках, далеко не уедешь… Но первые же бои показали выносливость и неприхотливость монгольских лошадок, которые к тому же и корм себе умели добывать из-под снега.

Перед выездом, ещё в Москве, Гаркави, всегда весёлый и полный уверенности в том, что и эта поездка закончится благополучно, торжественно объявил:

— Едем в гвардейский кавалерийский корпус!

Не знала наша героиня, что едет навстречу своей судьбе.

Концерт состоялся в Спас-Нуделе под Волоколамском. Концерт как концерт. Русланова в этот день была в ударе. И что на неё нашло? Какая вдруг волна накатила? Быстренько изменила репертуар. Вставила в него песню, которую исполняла редко.

В первом ряду, где сидели офицеры и политработники, она увидела командира корпуса. С генералом она познакомилась перед концертом. С подчёркнутой вежливостью, которая показалась ей обычным проявлением уважения, тот встречал приезд московских артистов в расположение его войск, отдавал своим помощникам необходимые распоряжения. Ей, Руслановой, подал руку, когда она открыла дверцу кабины.

Но мало ли кто ей руку подавал, когда она приезжала с очередным выступлением на фронт? Рука генерала была тёплой, бережной. Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Ну что из того?..

Теперь он сидел в зале и с той же улыбкой смотрел на неё.