Берлин, Александрплац

Такова, стало быть, гибель Франца Биберкопфа, которую хотелось мне описать, от исхода Франца из тюрьмы в Тегеле до его кончины в психиатрической больнице в Бухе зимою 1928/29 года.

Теперь мне остается только добавить несколько слов о первых часах и днях некоего нового человека, у которого те же документы, что и у того.

Отступление злой блудницы и триумф великого заклателя, барабанщика и громовержца

В оголенной местности, вокруг красной ограды психиатрической больницы, лежит на полях грязный снег. Слышится несмолкаемая барабанная дробь. Проиграла дело блудница Вавилон, Смерть осталась победительницей[754] и гонит ее, преследует барабанным боем.

Блудница злобно ругается, брызжет слюной и кричит: «Ну что тебе с него, на что он тебе дался, этот несчастный Франц Биберкопф? Так и быть, возьми его себе, цацкайся с ним, с этим лодырем».

А Смерть выбивает на барабане дробь: «Мне не видно, что у тебя в чаще, гиена. Этот человек, Франц Биберкопф, здесь, передо мною, я его совсем разбила. Но так как он силен и добр, пусть несет новую жизнь, прочь с дороги, нам обеим больше нечего сказать».

А так как блудница продолжает артачиться и изрыгать хулу, Смерть приходит в движение, наступает, раздувается ее огромный серый плащ, и становятся видны картины и ландшафты, расстилающиеся вокруг нее и обвивающие ее с ног до груди. И вокруг нее – клики, пальба, шум, восторг и ликование. Зверь под блудницей пугается, начинает брыкаться.

Вот река Березина и отступающие легионы[755].

Легионы переправляются через Березину, в зимнюю стужу, при леденящем ветре. Они пришли сюда из Франции, ведет их великий Наполеон. Ветер воет, снег бешено крутится, пули свистят. Солдаты бьются на льду, идут в атаку, падают. И несутся несмолкаемые клики: Да здравствует император! Да здравствует император! Жертва, жертва, это и есть Смерть.

Или вот: грохочут поезда, бухают пушки, с треском рвутся ручные гранаты, заградительный огонь, Шменде-Дам[756] и Лангемарк[757], отчизна, сохрани покой, отчизна, сохрани покой. Развороченные снарядами блиндажи, скошенные ряды солдат. Смерть размахивает плащом, припевает: О да, о да!

Вперед, марш, марш! Бодрым шагом в поход, с нами 100 музыкантов идет[758]. И в зарю, и в закат видим ранней смерти взгляд[759], 100 музыкантов играют: тарарам, тарарам, коль не будет удачи, так плохо всем нам, тарарам, тарарам.

Смерть размахивает плащом и припевает: О да, о да.

Ярко пылает печь, ярко пылает печь, а перед нею стоит мать с семью сыновьями. Кругом стонут люди. Они должны отречься от веры отцов. Они спокойно стоят, лица их сияют. Их спрашивают: хотите отречься и покориться нам? Первый говорит нет и приемлет муку, второй говорит нет и приемлет муку, третий говорит нет и приемлет муку, четвертый говорит нет и приемлет муку, пятый говорит нет и приемлет муку, шестой говорит нет и приемлет муку, седьмой говорит нет и приемлет муку. А мать стоит тут же и ободряет сыновей. Под конец и она говорит нет и тоже приемлет муку[760]. Смерть размахивает плащом и поет: О да, о да.

Блудница понукает зверя с семью головами, но зверь не подымается.

Вперед марш, марш! Бодрым шагом в поход, с нами 100 музыкантов идет. Музыканты идут, в барабаны бьют, тарарам, тарарим, иному удача, но плохо другим, один остается, но трупы за ним, один бежит дальше, другой недвижим, тарарам, тарарим.

Клики и ликованье, шагают по шестеро и по двое и по трое в ряд, проходит французская революция, проходит русская революция, проходят крестьянские войны, проходят анабаптисты[761], все они идут следом за Смертью, за ней буйное ликованье, вперед к свободе, к свободе, весь мир насилья мы разроем, засветись, лучшей жизни заря, тарарам, тарарим, по шестеро, по двое, по трое в ряд. Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе, в царство свободы дорогу грудью проложим себе, в ногу, левой, правой, тарарам, тарарам, тарарам.

Смерть размахивает плащом, смеется и сияя поет: О да, о да.

Наконец великой блуднице удается поднять зверя, он пускается вскачь, мчится по полям, проваливается в снег. Она оборачивается, изрыгает хулу на победоносную Смерть. От этого беснования зверь падает на колени, и женщина сползает и повисает на шее зверя. Смерть запахивается в плащ. Она сияет и поет: О да, о да.

Лиха беда начало