Берлин: тайная война по обе стороны границы

Выбор будущей профессии. Свердловский горный институт. Курсы немецкого языка в ГДР (г. Штраусберг под Берлином). Ленинградский институт иностранных языков МГБ СССР.

В июне 1948 года я окончил 10 класс средней школы в селе Ильинское, Пермской области. В историю России это село вошло как родовое имение графов Строгановых, владевших по воле Петра I обширными землями на Западном Урале, от Соликамска на севере до Очера на юго-западе нашей области. В Ильинском и до настоящего времени сохранились каменные корпуса, построенные еще при Строгановых. Это бывшее здание администрации управляющего на берегу теперешнего залива реки Обвы, служившее несколько десятилетий жителям села районным домом культуры; жилой комплекс, являвшийся долгие годы краеведческим музеем; два здания средней школы — красное и белое, где я учился в годы Отечественной войны.

Мы, подростки военной поры, буквально жили событиями на фронтах. Тяжело переживали поражения нашей армии в первые месяцы войны, радовались ее редким тогда успешным боям. Горечь и горе приносили первые похоронки на отцов и старших братьев. Я и сейчас помню первую похоронку, пришедшую на улицу Набережная, где мы тогда жили, в семью нашего сверстника — Толи Батюкова, и то, как мы все сопереживали горю его семьи.

Мы гордились тогда своими родителями, старшими братьями, бывшими на фронтах. А сверстники, отцы которых пока не были призваны в армию, выглядели в наших глазах будто бы обделенными судьбой. У нас, подростков, было общее стремление поскорее присоединиться к своим отцам. Часто терзала мысль, что ты еще не дорос, чтобы быть там, где решались судьбы страны, там, где все настоящие мужчины. Нередко подростками предпринимались попытки бежать на фронт, чтобы стать «сыном полка» и участвовать в войне наравне с взрослыми. Кстати, мой соученик Попов Андрей так и поступил.

Ушел из дома, желая попасть на фронт, и появился снова в селе Ильинское через несколько лет уже после конца войны, из далекого Ташкента. Его дважды высылали из прифронтовой зоны после поимки в воинских эшелонах, прибывающих на фронт, и неизменно возвращали обратно в тыл вместе с санитарными поездами, идущими с фронта в Среднюю Азию.

Естественно, были и другие пути приобщиться подросткам к военному делу для помощи отцам. Я предпринимал несколько таких шагов, окончившихся, правда, неудачно. Хотел поступить в военно-механический техникум — не прошел по возрасту; пытался попасть в Челябинскую подготовительную школу штурманов ВВС — опоздал с подачей документов; добился через РВК принятия заявления в Ленинградское подготовительное училище ВМФ — заявление вернули из города Перми из-за моей «тройки» по немецкому языку (по условиям приема нужны были только отличники учебы). Отношение к изучению иностранного (немецкого) языка в школе у меня было просто наплевательское. Мы «изучали» его по принципу: «Зачем сдался нам немецкий, мы живем в стране советской!» Отказ от приема в военное училище в силу низкого уровня моих знаний иностранного языка несколько озадачил меня. Я тогда и не догадывался, что в военном деле иностранный язык тоже имеет серьезное значение.

Помню, райвоенком, майор Пьянков, получивший за представление меня с «тройкой» выговор из облвоенкомата «за невнимательный подход к подбору кадров», посетовал мне: «Я хотел тебе помочь, а схлопотал из-за тебя выговор!»

После этой, уже третьей попытки мама написала подробное письмо отцу на фронт, что я пытаюсь уехать из дома без ее согласия. От отца пришел строгий и однозначный ответ: я должен вначале окончить десятилетку, а потом право выбора за мной. Фронтовой наказ и слезы матери подействовали на меня отрезвляюще. Я дал слово, что окончу среднюю школу.

Любимым школьным предметом в годы войны у большинства мальчишек было военное дело. Преподавателей-военруков мы просто обожали. Это были, как правило, бывшие фронтовики, раненные и покалеченные люди. Изучение оружия, обучение правилам стрельбы, навыки строевой и курс первоначальной боевой подготовки, участие в кружках ДОСААФ, в стрелковых соревнованиях — было для нас святой и совсем необременительной обязанностью. Хорошо помню, что стрелковые команды Ильинской средней школы были в послевоенные 1945–1948 годы лучшими в районе. Я, как активист оборонно-массовой работы, был в то время хорошо известен райвоенкомату и РК комсомола, что и сыграло впоследствии определенную роль в моей дальнейшей судьбе.