Берлин: тайная война по обе стороны границы

Нас привезли в центр городка и разместили в хорошо сохранившихся зданиях казарменного типа из красного кирпича. Замкнутая территория, обнесенная высоким кирпичным забором, вся утопала в зелени. Комплекс зданий имел все необходимое для автономного существования: учебные корпуса, помещения для столовой, штаба, спортзала, хорошо оборудованные жилые казармы и отдельно расположенный стадион. На территории части располагался также большой фруктовый сад, где мы отдыхали в свободное от занятий время. Диковинка для сибиряков и уральцев, непривычных к столь щедрым дарам природы. Я впервые в своей жизни увидел здесь обильно плодоносящий фруктовый сад. Товарищи по учебе с Украины и Белоруссии почему-то с трудом верили, что для меня, уральца, все это в диковинку. Во время прогулок по саду они объясняли мне разницу между вишней и черешней, поясняли, чем отличаются сорта слив, как различать сорта груш или как по внешнему виду выбрать наиболее вкусные яблоки.

Очень впечатляло в первое время в городе Штраусберге уличное озеленение. Идешь по улице, как по зеленому тоннелю. Позже нам стало известно, что такая культура озеленения складывалась столетиями и стала постепенно нормой жизни местных городских жителей.

Для немецкого населения мы выглядели как тыловая воинская часть. От строевиков нас отличало значительное количество женщин — около 20 % всего личного состава. Все мы были одеты в обычное солдатское обмундирование, в город имели право выходить только по увольнительной записке. За правильным поведением военнослужащих в городке бдительно следила местная комендатура, находившаяся неподалеку от нашей части.

Так внешне выглядели в г. Штраусберг в 1949–1950 годах курсы для подготовки переводчиков немецкого языка при Аппарате уполномоченного МГБ СССР в Германии. Обучение шло по шести- и десятимесячной программе.

Личный состав курсантов был укомплектован в основном из числа студентов первых курсов различных институтов или университетов, студентов техникумов, бывших военнослужащих — фронтовиков со средним образованием, преимущественно из воздушно-десантных войск. Главное требование было — наличие среднего образования. Фронтовики относились к нам, молодым, дружески-покровительственно. Не было и тени намека на неуставные или иные недоброжелательные отношения между слушателями курсов. Общий настрой был один — освоить за год учебы немецкий язык. Программа составлялась очень плотно. Так в первые три месяца, помню, было нужно выучивать около 30 слов в день. Других предметов в учебных планах практически не значилось. Иногда ввиду переутомления и слабой усвояемости делали методическую разгрузку: строевую подготовку, изучение материальной части оружия и др. Преподавательский состав был весьма квалифицированный, многие имели за плечами фронтовой опыт работы переводчиками.

Месяцев через пять интенсивного обучения у меня заметно возросла утомляемость, хуже усваивался материал, нарушился нормальный сон. В этой ситуации я как-то вместо послеобеденного отдыха в казарме, ушел, прихватив шинель и рабочие тетради, отдохнуть в сад, и крепко заснул. Начало занятий проспал и был обнаружен дневальным по курсу, спящим в саду. Последовала первая в моей солдатской жизни мера дисциплинарного воздействия — наряд вне очереди. Пришлось мыть полы в учебных классах.

В учебные планы освоения немецкого языка входили частые практические проработки отдельных тем в городе, в непосредственном общении с немцами для углубления знаний по заданной теме. Так, например, после изучения тем «В парикмахерской», «В магазине», «Посещение аптеки», «Посещение кино» или «У портного» курсантам давались соответствующие задания — посетить эти объекты бытового обслуживания населения, использовать имеющийся по этим темам словарный запас и принести на занятия новые слова и выражения, полученные уже из непосредственного общения с местным населением. Эта методика активно применялась уже после трех месяцев учебы. Задания постепенно усложнялись. Вечером, вернувшись из увольнения, мы отчитывались перед преподавателями, каждый по своей теме. По ходу реализации такой практики изучения немецкого языка порой возникали неожиданные анекдотичные ситуации.

Вернувшись из увольнения, мы обычно до встречи с преподавателем обсуждали между собой результаты посещения своих объектов практики. Кто что принес нового из словарного запаса, где и как принимают, все ли нам правильно и доходчиво преподают.

Делимся впечатлениями от пробы своих сил в иностранном языке. Нас уже понимают, и мы тоже можем передавать свои мысли. Смотрим, один из наших товарищей ходит недовольный, раздраженный. Явно какая-то неудача. Павел Т. — физически крепкий, рослый, с приятной внешностью мужчина. Внешне настоящий солдат-гвардеец. Спрашиваем:

— В чем дело, какое у тебя было задание?