Берлин: тайная война по обе стороны границы

Он сказал, что ему следовало посетить фруктовый магазин, побеседовать о достоинствах местных и привозных фруктов и сделать покупку. Этот магазинчик мы знали. Он был частный, им владела обходительная пожилая женщина, у нее работали две продавщицы — милые, приятные в общении девушки. Задание простое.

— Так в чем же дело?

Павел в ответ раздраженно:

— Да все они фашисты! Даже не хотят фруктов продать солдату. Девушка от меня почему-то убежала, а вместо нее пришла старуха-хозяйка. Я пытался с ней договориться, так она на меня так накричала и пригрозила, что вызовет комендатуру. Но груши, которые я просил, так мне и не продала!

Мы были озадачены. Чувствовалось, что здесь что-то не так. Заинтересовавшись необычностью простой, по существу задания, ситуацией, мы стали просить товарища рассказать нам все, как было. Павел уверенно заявил, что тему «В магазине» он хорошо знает, и рассказал нам подробно все о случившемся.

Войдя в магазин, он застал за прилавком молодую девушку и в соответствии с учебным заданием начал с ней разговор. Он хотел спросить ее, есть ли у них в продаже груши. Но при этом по созвучию перепутал слово «груша», по-немецки «die Birne», с другим немецким словом «die Dime» (проститутка).

Вместо планировавшегося им разговора о грушах: «Haben Sie Birnen?» — он, не ведая подвоха, начал разговор о том, есть ли у них проститутки: «Haben Sie Dirnen?». Девушка, смущенная необычностью темы для фруктового магазина, переспросила его, что желает посетитель. Павел снова повторил свой вопрос, слегка перефразировав его, как нас и учили на занятиях: «Verkafen Sie hier Dirnen?» (Продаются ли здесь проститутки?). После такого повторного вопроса на разборчивом немецком языке молодая продавщица, покраснев, убежала. Через некоторое время к нашему товарищу вышла, уже возмущенная, сама хозяйка магазина. Чувствуя, что здесь его плохо понимают, собравшись с мыслями, Павел, все еще не ведая, что вместо покупки запланированных им груш он фактически добивается информации о наличии проституток в магазине, четко по-немецки выразил свое желание словами: «Haben Sie Dirnen? Was kosten die Dirnen?» («Есть ли у вас проститутки?» и «Сколько стоят проститутки?»).

Естественно, после таких непристойных вопросов на понятном немецком языке, видя настойчивость и невозмутимость молодого посетителя в солдатской форме, хозяйка соответственно отреагировала на его домогательства. С негодованием она заявила, что у нее приличный магазин с хорошей репутацией и что она возмущена таким бесцеремонным поведением советского солдата: «Wir sind hier ein anstaendigs Geschaeft! So etwas treiben wir nicht!» — она требовала от Павла, чтобы он немедленно покинул ее магазин, иначе она вызовет патруль из комендатуры. Так наш товарищ закончил свой рассказ.

Мы немедленно схватились за словари, указали Павлу на его смысловую ошибку и объяснили коварное созвучие слов «Birne» и «Dime». Все дружно хохотали, сочувствуя неудаче своего коллеги, обескураженного этим открытием.

После данного случая Павел еще долго проходил мимо фруктового магазина по другой стороне улицы, избегая попадаться на глаза его хозяйке.

Летом 1950 года, к концу нашей годичной программы обучения, на курсы немецкого языка в городе Штраусберг поступил приказ об их закрытии. Выпускников разобрали по частям и учреждениям МГБ в ГДР. На месте оставили около 60 человек, в основном отличников учебы.

Недели две мы занимались хозяйственными вопросами по ликвидации воинской части: отгружали на отправку имущество, жгли документацию и архивы курсов.

Гадали, что нас ждет впереди. Наконец, пришел приказ о направлении нас из ГДР в город Ленинград, на родину, для дальнейшего продолжения учебы, но уже на курсы усовершенствования немецкого языка. Было неясно, что это за учеба, а на месте никто не мог нам этого объяснить.

В августе 1950 года мы прибыли в город Ленинград на курсы повышения квалификации иностранных языков кремлевской школы «Смерш», располагавшейся на Петроградской стороне Васильевского острова.

Произошла очередная кадровая фильтрация слушателей, несколько человек убыли к новым местам службы. Неожиданно нам был устроен экзамен по русскому языку. Родной язык — не иностранный, и мы относились к его изучению как-то прохладно. Зато результат этого экзамена накалил атмосферу до предела и всех буквально ошеломил. Оказалось, что год интенсивных занятий только немецким языком не прошел для нас бесследно.

Количество ошибок было у всех просто потрясающим! Никто не получил оценки выше «двойки». Разучились писать на родном языке! А через несколько дней раскрылись мотивы проведения этого экзамена.