Берлин: тайная война по обе стороны границы

Примерно в конце 1955 года к нам в Потсдам приезжал начальник Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР генерал А. М. Сахаровский, руководитель всей внешней разведки КГБ СССР. Свое выступление перед нами он назвал не лекцией, а просто беседой с «коллегами-конкурентами». Беседа продолжалась около четырех часов, у нас были свои вопросы к докладчику, на которые он отвечал обстоятельно, аргументировано и убедительно. Встреча с руководителем советской внешней разведки оставила яркое положительное впечатление.

При прощании, когда мы благодарили его за визит и за полученные знания, он, как-то шутя, бросил примерно такую фразу, что тоже был рад посмотреть на своих «конкурентов».

Позднее, делясь впечатлением об этой встрече, я спросил одного из руководителей третьего отдела — в чем же дело, какие мы «конкуренты» ПГУ? Ведь в моем представлении ПГУ и мы — это слон и моська — величины несопоставимые. Почему в адрес отдела, хоть и вскользь, прозвучал комплимент из уст первого руководителя разведки Союза? Мне было сказано, что в свое время я все узнаю, — почему отделу дается такая оценка.

К нам постепенно прибывали новые сотрудники со знанием немецкого языка. Стали появляться мои коллеги по Ленинградскому институту, служившие до этого в Австрии. Поле вывода наших войск из этой страны они были направлены для продолжения службы в ГДР. Это было обычное, не вызывающее удивления пополнение кадров.

Но вдруг в отдел прибыл новый сотрудник, не знающий иностранного языка. Мы подступили к нему с вопросом:

«А тебя-то каким ветром сюда занесло, именно к нам? Ты же немецким не владеешь!»

Наш новый коллега принадлежал к числу людей, которые с первого же знакомства вызывают симпатию своим поведением, искренностью, манерой вести разговор. Фамилия его была Береговой. Он подробно нам рассказал, как и почему, работая в территориальных органах КГБ Белоруссии, он добивался назначения в военную контрразведку, именно в наш отдел. «Знали бы вы, сколько комаров я накормил в лесах родной Белоруссии, работая по вашим упреждающим ориентировкам на путях и в местах вероятного появления американской агентуры.

После завершения таких операций мы обычно думали, где же эта служба, добывшая такую точную информацию, и кто же тот «парень», передавший эту информацию в наши руки?» Рассказал он и о последней операции. Несколько суток сидели они в засаде у одной белорусской глухой деревеньки, на краю большого болота у опушки леса. В деревеньку, чье название было указано в нашей ориентировке, вела единственная дорога — через речку, вытекающую из этого болота. Местные люди все прекрасно друг друга знают, укрыться и замаскироваться негде. Чекисты подозревали, что в этой деревне у американской агентуры должна быть явка и засланные диверсанты на нее обязательно выйдут. Эти несколько суток наши оперработники, в том числе и Береговой, ремонтировали мостик через речку. Днем ремонтировали, а ночью разбирали.

И все сначала. Стали подходить местные жители, предлагали помощь, приглядывались к «шабашникам». А из леса за работой бригады внимательно следили посланцы из американской разведшколы. Ничего подозрительного не обнаружили и пошли в деревню через этот мостик, остановились, попросили закурить у «шабашников», те охотно заговорили. В результате двое иностранных разведчиков были без стрельбы и шума надежно «повязаны».

Спокойная обстановка на опушке леса сняла настороженность оставшихся в лесу американцев, дорогу к которым указали задержанные.

Поэтому капитан Береговой и попросил руководство КГБ Белоруссии, чтобы его направили туда, откуда шла такая точная боевая информация. Его определили в пятое отделение третьего отдела, агентурные кадры которого состояли в основном из людей русскоязычных. Их мы между собой называли «антисоветчики». Отделение тогда возглавлял Симулин Петр Павлович.

Полковник в отставке П. П. Симулин после выхода на пенсию много лет проработал проректором Пермского технического университета. В городе Перми его знают многие ветераны военной службы.

Чтобы закончить объяснения о том, на какую же службу я попал, не зная детально существа предстоящей работы, расскажу еще об одной стороне деятельности разведки, ранее мне совершенно неизвестной.

Работа разведки и контрразведки на деле — не прекращающаяся война, поле боевых действий в мирное время.

Как водится на войне — с потерями с обеих сторон.

В мирной жизни такие факты изредка озвучиваются СМИ как громкие шпионские процессы. Иногда находятся и другие формы разрешения этих конфликтных ситуаций, без шума и излишней сенсационности. Одной из задач разведки в таких ситуациях, о чем я не знал, является принятие всех возможных и невозможных (по представлению лиц, непосвященных в суть этой работы) мер для спасения своих агентов или разведчиков, попавших в руки контрразведки противника, — облегчение их участи, возможное снижение или отмена наказания, грозящего им по решению суда противной стороны.