Берлинская рулетка

– Никак нет, товарищ полковник, – дерзнул возразить Градов. – Я вошел в непосредственный контакт с нашим главным противником – британской спецслужбой. Не имеет значения, каким образом я это сделал. Родину я не предавал, секретные сведения противнику не выкладывал. Единственный мой грех – отсутствовал без санкции в ночное время. Но такая у нас работа, не все ее детали можно предсказать. Если вы думаете, что я вступал в контакт с британцами, чтобы переметнуться на их сторону, то, прошу прощения, вы меня перепутали с Арбатовым. Я слишком люблю свою страну и не думаю, что когда-либо давал повод себя подозревать. Все произошедшее считаю успехом. Мы никогда так близко не подбирались к английским спецслужбам. Рискну предположить, что госпожа Майерс не догадывается, кто я такой. Для нее я простой артиллерийский майор, способный подкинуть УСО очередную порцию секретных данных. По легенде я работаю с картами и в курсе передвижения войск. Иначе говоря, она попробует меня завербовать. У нас есть возможность выяснить из первых рук, в чем же интерес британцев. Таковой присутствует, тут вы правы. Англосаксы что-то замышляют, думаю, в компании со своими друзьями-янки. Арбатов – выжатый лимон. Нам следует искать другие пути. Британцы вот-вот узнают, что Арбатов провален. Я должен продолжать контакты с госпожой Майерс.

– Ну да, еще бы ты не хотел продолжать с ней контакты, – заявил полковник. – Гладко стелешь, майор. Всю нашу службу ставишь в некрасивое положение. Ладно, возможно, ты в чем-то прав. Раз уж начал эти безобразия, то тебе их и продолжать. Но ты мне ничего не рассказывал, понял? Выкручивайся как знаешь. Перед своими старайся не хвастать. Работай. С этого дня о каждом своем шаге будешь докладывать.

– Слушаюсь, товарищ полковник.

– Все, иди. Постой. Ну, и как она, госпожа Майерс, в постели? – Полковник хищно улыбнулся.

– Нормально, товарищ полковник. – Перед глазами Влада возникло гибкое тело, ласковые руки, блуждающие по его коже.

Он будто заново ощутил их прикосновения и сглотнул.

Полковник внимательно за ним наблюдал.

– Ну-ну. Держу пари, что тебе понравилось.

– Лишь бы ей понравилось, товарищ полковник. Разрешите идти?

– Иди уж, – отмахнулся Троицкий. – Ступай, сын мой, и больше не греши. – Начальник отделения не отказал себе в язвительной усмешке.

– Темните вы что-то, товарищ майор, – сказал Нагорный, выслушав невнятное обоснование ночного отсутствия командира. – Вы провели ночь с сотрудницей британского УСО?

– Так, замнем для ясности, – заявил Влад. – Не надо путать службу с личными отношениями.

– Это вы нам говорите? – осведомился Грамарь.

– Всем! Главное, что мы как-то внедрились в ряды наших оппонентов. Посмотрим, как можно раскрутить эти новые возможности. Докладывайте, что у вас. Я вчера оставил вас в баре. Должен сказать, вы не выглядите похмельными. Это похвально. Долго сидели?

– Арбатов и Ольга Ефимовна ушли, – начал Нагорный. – Догужинская сделала вид, что ей надоел этот бедлам и пора на воздух. Арбатов робко возражал, не хотел за решетку, но вынужден был подчиниться. Попыток к бегству он не предпринимал. После их ухода в зале ничего не изменилось. За ними никто не пошел. На улице тоже хвоста не было. Парни и Ольга Ефимовна в этом уверены. По твоему приказу, командир, мы остались в «Золотом гусе». Веселье набирало там обороты, шумно стало. Народ подпил, разгорячился танцами. Мы хлопнули еще по одной и больше ни-ни. Уже хотели уходить, как заведение подверглось атаке проституток. Зрелище, конечно, не для слабонервных. – Капитан поежился. – Мы к этим буржуйским штучкам не приучены, у нас все по-другому. В советском государстве проституция отсутствует как класс. У них, очевидно, свой штат. Появляются они в самый нужный момент, когда клиент уже лыка не вяжет, а денежки у него еще остались. Штук пять. Откуда взялись, непонятно, напомаженные такие, шустрые, в чулках. Тьфу, срамота.

– Мы стойко держались, товарищ майор, – сказал Грамарь, но его затуманившийся взор майору чем-то не понравился. – Можно сказать, мы приняли бой и вышли победителями. Моральные устои не пострадали, честь советских людей мы достойно пронесли через испытания. Одна плюхнулась к Романовскому на колени. Кукла белобрысая, кудрявая, была бы симпатичная, если бы не море румян и помады.

– Можно подумать, я ее звал, – заявил Олежка. – Упала такая и не сгонишь, давай на ломаном русском что-то загибать.