Берлинский дневник (1940-1945)

Днем Геза Пеячевич, Сизи Вильчек, Альфред Аппоньи и я ходили пешком за несколько километров в гости к Карлу Шенбургу, кузену Лоремари, который живет на ферме через несколько деревень отсюда. Ферма принадлежит его брату, пропавшему в Чехословакии. Карл и сам поначалу остался при русских, но управляющий имением, чех, порядочный человек, уговорил его уехать, так как оставаться там становилось опасно. Теперь его тамошний замок превращен в русский госпиталь. Он угостил нас чудесным свежим молоком и шнапсом. Мы приняли и то, и другое с благодарностью. Он также отсыпал нам два рюкзака картошки - отнести домой к Аппоньи. Всю дорогу Геза жаловался, что у него болят ноги: он никогда еще столько не ходил пешком. В конце концов нас подвез американский джип. К восторгу водителя, Сизи и Альфред всю дорогу распевали йодлем.

Понедельник, 27 августа.

Мы с Сизи Вильчек спим в одной постели, головой к ногам; иногда пальцы ног одной из нас щекочут нос другой. Но с тех пор, как в госпитале, когда у нас была скарлатина, нас свалили в одну койку, нам такая позиция - "как у экипажа немецкой подлодки" - нипочем.

Ездили в Зальцбург поговорить с неким г-ном фон Лейном. С помощью австрийских властей он пытается вернуть на родину несколько сотен немецких детей-беженцев, эвакуированных в Австрию во время войны из разрушенных бомбами городов Северной Германии. Он предложил мне поступить на работу в сопроводительную службу Красного Креста. Но организационная сторона дела занимает массу времени. Во второй половине дня зашла на чай к матери Пуки Фюрстенберг, очаровательной пожилой венгерке. У нее прелестный дом. Она дала мне почитать кое-какие английские книги, а также снабдила макаронами и сардинами. Это очень кстати, а то мы не зарегистрированы у здешних властей, и ни у кого нет продовольственных карточек, так что мы опять начинаем голодать. Каждый день ходим в лес за грибами, которые в основном и составляют наше меню. На днях я отправилась в лес босиком и порезала палец на ноге. Он сильно кровоточил, и Геза Пеячевич настоял на том, чтобы отсосать кровь во избежание заражения. Питаемся мы вместе с семейством Аппоньи; это чудесные люди, очень гостеприимные, но у них у самих почти ничего нет.

Вторник, 28 августа.

Сегодня мы с Али Пеячевич ездили в Санкт-Вольфганг на коляске Аппоньи в надежде раздобыть какой-нибудь еды по моим гмунденским карточкам. Здесь они недействительны: Штробль находится в провинции Ланд-Зальцбург, а Гмунден - в Верхней Австрии. Нам повезло, и мы привезли с собой мой рацион на неделю буханку черного хлеба, четверть фунта масла и половину колбасы. Что ж, пока неплохо!

Потом мы навестили Тунов, которые живут со своими тремя детьми и с матерью мужа в четырех комнатах. Они угостили нас чаем и рассказали еще целый ряд леденящих душу историй о смельчаках, бежавших с Востока. По пути домой мы останавливались у каждого сливового дерева, попадавшегося на глаза, и с помощью кучера как следует трясли его.

Владши Митровский (тоже в последний момент вырвавшийся из Вены) подарил мне банку сардин. Это очень ценный подарок, так как я совсем не готовилась к путешествию, а ехать мне, возможно, придется много дней.

Среда, 29 августа.

После обеда на машине с лихтенштейнским флажком прибыли Джина Лихтенштейн (жена правящего князя), ее отец Фердинанд Вильчек и Геза Андраши, будущий муж Сизи Вильчек - они только что помолвлены. Они привезли мне весточку от Меттернихов через Габриелу Кесселынтат, которая заезжала к ним в Йоханнисберг, по дороге из Трира к родным в Вадуц.

После ужина Джина уехала, оставив нам несколько бутылок джина, и мы с Аппоньи совсем опьянели. Фактически это был прощальный ужин, так как завтра Геза и Али Пеячевич отправляются в Альтмюнстер, а оттуда в Швейцарию, а вскоре, наконец, уеду и я.

Четверг, 30 августа.

Али и Геза Пеячевич уехали. Комната без их вещей выглядит совсем пустой. Я тоже начала укладываться. Г-н фон Лейн дал мне последние указания. Состав с детьми, который доставит меня обратно в Германию, отходит завтра в пять часов вечера.

Г-н фон Лейн зашел с нами к Митровским, где мы выпили вина. Поскольку мой поезд пересекает всю Германию до Бремена без остановок, Кристль Митровская дала мне один бременский адрес на тот случай, если я не сумею спрыгнуть по дороге. Домой мы пошли довольно поздно, и нас задержал патруль военной полиции. Мы забыли свои документы, и нас выбранили.

Чем ближе мой отъезд, тем больше я нервничаю. Ведь я впервые возвращаюсь в Германию после того, как бежала из Берлина почти ровно год назад.

Отрывок из письма от Сизи Андраши-Вильчек, датированного 1979 годом:

"В последний раз я видела Мисси на станционной платформе в Штробле, где она садилась в поезд с детьми-беженцами, возвращавшимися в Германию. Обнимаясь на прощанье, мы торжественно дали друг другу слово: долго не выходить замуж и "оставаться свободными"... Не прошло и года, как Мисси нарушила это обещание!"

Пятница, 31 августа.

[Написано ретроспективно по памяти в Йоханнисберге-на-Рейне в сентябре 1945 года].