Берлинский дневник (1940-1945)

Завернув часть обеда в бумажные салфетки, мы понесли это Марии Герсдорф, где нашли Готфрида Крамма и Папa. Готфрид сейчас очень расстроен, так как Швеция попросила его больше не приезжать. Он часто бывал там благодаря дружбе со старым королем — оба большие любители тенниса. Может быть, то интрига англичан?

Мы пробыли у Марии почти весь день; потом Тони ушел, а я одна отправилась в отель, так как должна была вернуться в Круммхюбель завтра же утром, и мне никак нельзя будет опаздывать на поезд.

Вторник, 18 апреля.

Переехала из шале Жаннетт С. в свою новую комнату, которая находится в получасе ходьбы от работы; в этом немало преимуществ. Комната имеет балкон с чудным видом.

В Круммхюбеле сразу же наткнулась на Беца, которому и призналась, где провела уикэнд, но моей вылазки никто, похоже, и не заметил.

Потом приехала Лоремари с огромным чемоданом. Мы вместе втащили его вверх по склону. Живописные окрестности ей понравились, но она твердо намерена пробыть здесь минимум времени.

Суббота, 22 апреля.

Постепенно начинаю понимать, как трудно работать с Лоремари Шенбург именно потому, что мы такие близкие подруги.

Понедельник, 24 апреля.

Долгий разговор с Лоремари Шенбург: она дуется, так как винит меня в том, что ее перевели в Круммхюбель. Не могу же я сказать ей, что истинная причина заключается в том, что из-за ее безрассудного поведения само ее присутствие в Берлине ставит под угрозу людей, которые (хотя она этого не знает) в гораздо большей степени, чем она, вовлечены в то, что предстоит..[159] За ужином у нас был еще один долгий разговор, и это несколько разрядило атмосферу.

Завтра я возвращаюсь в Берлин недели на две.

Берлин. Вторник, 25 апреля.

Лоремари Шенбург проводила меня до станции и помогла донести чемодан. До Герлица — это в двух часах езды — ехать было довольно удобно: я даже сидела. Но в Герлице наш вагон по неизвестной причине отцепили, и всем пришлось выйти и искать места в других вагонах: дальше стояла всю дорогу до Берлина.

Была очень рада снова увидеть Алекса Верта и Адама Тротта. Все как в былые времена. Мы долго говорили, прежде чем я отправилась в кабинет к Джаджи Рихтеру. Все возмущены, поскольку их переводят в новое помещение в соседнем доме, где условия не отвечают самым элементарным требованиям: там нет даже телефона. Поэтому они решили перебраться в отель «Карлсбадерхоф», где еще есть свободное место. Адам привез меня к себе на чай, а потом отвез на станцию Шарлоттенбург.

В Потсдам я приехала довольно поздно; к ужину меня ожидали Готфрид Бисмарк, Рюдгер Эссен и Жан-Жорж Хойос. Мелани за городом. Переводчик Гитлера посол Паул Шмидт попал в тяжелую автомобильную катастрофу — два перелома черепа. Надеюсь, что он поправится: он приятный, порядочный человек. Была также тяжелая авиакатастрофа, в которой погиб генерал-полковник Хубе. Он только что получил алмазы к своему рыцарскому железному кресту с дубовыми листьями.

Среда, 26 апреля.

Тружусь над макетом нового журнала, который задумал выпускать д-р Сикс.

Вечер провела с Марией Герсдорф. Я так редко вижу их обоих, а они всегда такие душки и так добры ко мне! Они более или менее привели в порядок первый этаж, теперь там можно сидеть, но по-прежнему очень холодно. Скверик перед домом тоже выглядит лучше: среди развалин цветут персиковые деревья и гиацинты — маленький оазис.

Четверг, 27 апреля.

Сегодня утром была у графа Хельдорфа. Какой-то грубый чиновник попытался было меня остановить, но я все-таки к нему прошла. Принял он меня, как всегда обаятельно, что никак не дает мне разобраться, каков же он на самом деле: ведь очень многие мои друзья ему не доверяют. Однако мнение Готфрида Бисмарка я ставлю очень высоко, а потому твердо намерена и впредь относиться к нему хорошо. Он подвез меня к отелю «Адлон». Я сидела рядом с ним впереди; позади ехали два крупных полицейских чина. Я чувствовала себя в полнейшей «безопасности»: это же самые высокопоставленные лица в берлинской полиции!

Обедала с Тютю Штуммом. «Адлон» — Вавилонская башня, где собираются последние из могикан. Устраивать коктейли теперь не принято, так что все и каждый, кого я когда-либо встречала на подобных приемах и кто уцелел, заглядывают сюда по меньшей мере раз в день. Сегодня, например, там были Франц-Эгон Фюрстенберг, Хельга Неринг, Лалли Хорстман, Фрици Шуленбург (бывший вице-президент берлинской полиции, заместитель Хельдорфа), сестры Лоренц, Карл Залм… Есть что-то зловещее в этой атмосфере обреченной обороняющейся крепости.

После обеда заглянула в швейцарскую миссию к Перси Фрею. Приятно время от времени чувствовать под ногами нейтральную почву! Потом поехала к художнику Лео Малиновскому, который живет в Николасзее — этот берлинский пригород так хорош в это время года, когда повсюду цветут крокусы и миндаль.