Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)

Дальше вдоль Сены к Нотр-Дам. От главного портала мешки с песком уже убраны. Мы остановились, чтобы осмотреть собор. Внутри него было слишком много света - из оригинального окна в виде розы и двух окон в поперечных нефах. А со стороны реки, откуда мы подходили, фасад выглядел грандиозно, готика во всем ее великолепии. Мы обошли собор вокруг.

Потом я стал гидом для Джо. Повел его в соседнюю церковь Сен Жюльен ле Повр, самую старую в Париже, потом по маленькой улочке мимо "Отель-дю-Каво", в винных погребах которого провел в молодые годы столько вечеров. Немного дальше я показал ему бордель на другой стороне улочки шириной восемнадцать футов напротив полицейского участка. Шлюхи, очевидно, сбежали, как почти все приличные люди Франции. Затем миновали Музей Клюни, который был закрыт, задержавшись у памятника Монтеню с его крылатой фразой о том, что Париж это "слава Франций". Рядом с Сорбонной выпили пива в пивной "У Бальзара", где я провел множество ночей в первые мои годы жизни в Париже. Затем, поскольку это было "сентиментальное путешествие", явное и бесстыдное, мы очутились на бульваре Сен-Мишель, потом по улице Вожирар дошли до "Отель-де-Лис-бон", где я прожил два года во время первого приезда в Париж. "Лисбон" был таким же грязным и ветхим, как тогда. Но, судя по объявлению, у них появилась ванная комната. Когда я здесь жил, таких признаков цивилизации у них не было.

Дальше с Сен-Мишель свернули к Пантеону, а потом прошлись по Люксембургскому саду, как всегда прекрасному и как всегда заполненному детьми, при виде которых я опять повеселел, и были статуи французских королев вокруг главного пруда, где детвора пускала кораблики, и в стороне стоял дворец, и прелестная девушка сидела под статуей королевы такой-то, правившей, как я успел заметить, когда мы оторвали взгляд от красотки, в тысяча сто каком-то году.

Потом был Монпарнас с аперитивами на тротуаре возле "Ротонды", и на другой стороне улицы "Дом", как обычно заполненный сумасшедшими, а за большим столом общество француженок, буржуа средних лет, явно выходящих из оцепенения, судя по тому, как они раздражались при виде девиц (они ведь прежде всего француженки!), пытавшихся "подцепить" немецких солдат.

А затем двинулись в обратный путь, выпили в "Маго" напротив Сен-Жермен-де-Пре, массивная башня которого, казалось, сегодня, как никогда, излучала покой, дальше вниз по улице Бонапарта мимо книжных и художественных лавочек, таких цивильных, мимо дома, где мы с Тэсс жили в 1934 году. Опять перешли через Сену, и Джо захотелось прогуляться по саду Пале-Руайаль, что мы и сделали, в нем было так же спокойно, как всегда, не считая гудящих немецких самолетов над головой.

И оттуда - в наш отель, забитый немецкими солдатами, с движущейся по бульвару перед ним длинной колонной немецкой артиллерии. Вернулся из Парижа. Выехали оттуда в семь утра и двинулись по "полям сражений" (точнее, по разрушенным городам, где в эту войну велись сражения) в Брюссель. Немецкие офицеры и чиновники сказали, что не прочь еще разок как следует пообедать перед возвращением в фатерлянд, поэтому я отвез их в таверну "Руайаль". Мы навалились на закуски, бифштексы, горы овощей и свежую клубнику со сливками и запили все это двумя бутылками отличного "Шато Марго".

По пути в Брюссель мы проезжали через Компьен, Нуайон, Валенсьен и Мо все сильно разрушены. Но, кроме как в городах, я нигде не видел следов тяжелых боев. То там, то здесь брошенные танки и грузовики союзников, но вдоль дорог никаких признаков серьезного сопротивления французов. В городах французы и бельгийцы все еще выглядят подавленными, но не слишком озлобленными, как можно было бы ожидать. Так же, как везде, они исключительно корректны по отношению к немцам.

Атташе германского посольства в Брюсселе провожал нас до самого Лувена, и причина этого вскоре прояснилась. В Лувене нас подвезли прямо к обугленным руинам библиотеки. Только мы вышли из машин, как к нам, якобы случайно, подъехал на велосипеде местный священник и поприветствовал нас. Так получилось, что он вроде бы был в хороших отношениях с чиновником германского посольства. И затем они оба изложили историю, которую пропагандисты преподнесли мне пару недель назад на этом же самом месте, а именно - что библиотеку подожгли перед отступлением англичане.

Признаюсь, было несколько моментов, которые меня смущали. Абсолютно не пострадало ни одно из соседних зданий, а некоторые находятся в каких-то пятидесяти футах отсюда. В них даже окна целы. Немцы с бельгийским священником без конца твердили об этом в доказательство того, что немецкие бомбы в библиотеку не попадали. В то же время я замечаю две небольшие пробоины в башне, которая все еще держится. Сброшенные на библиотеку зажигательные бомбы не повредили бы соседние дома. Правда, если бы их сбросили много, то некоторые могли не попасть в цель и поджечь дома по соседству.