Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)

Это было глупое хвастовство, и наверняка сейчас, в свете происшедших событий, генерал о нем сожалеет. Да, командный состав германской армии по большей части просто юнцы по сравнению с теми французскими генералами, которых мы видели. Последние производят впечатление культурных, интеллигентных, дряхлых и болезненных стариков, у которых новые идеи перестали возникать лет двадцать назад, а больших физических нагрузок не было уже лет десять. Немецкие генералы - полная противоположность. Многим нет и сорока лет, большинству - от сорока до пятидесяти, немногим, среди высших чинов, - от пятидесяти до шестидесяти. И у них есть все свойства молодости: энергия, смелость, воображение, инициативность и хорошее физическое здоровье. Генерал фон Рейхенау, командовавший в Польше Целой армией, первым форсировал Вислу. Он ее переплыл. Командиром нескольких сот германских парашютистов в Роттердаме был генерал, который рисковал наравне с лейтенантами и рядовыми, его тяжело ранило. Во главе всех крупных танковых атак шли боевые генералы. Они не сидели в специально вырытых за десять миль от линии фронта безопасных убежищах и не управляли войсками по радио. Они находились в своих танках в гуще сражения и командовали по радиосвязи или с помощью сигналов оттуда, откуда они могли видеть, как идет бой.

И, как полагается юным, эти молодые генералы не испытывали сомнений относительно нововведений, неординарных и рискованных действий.

Главная беда союзного, особенно французского, командования была в том, что в нем преобладали старики, которые совершили фатальную ошибку, полагая, что эта война будет вестись по тем же общим схемам, что и прошлая. Их негибкое военное мышление застряло где-то между 1914-м и 1918 годом, и эта матрица в их умах осталась неизменной. Я думаю, это объясняет, почему, столкнувшись с новым немецким типом ведения войны, французы не смогли настроить себя на противостояние ей.

Ничто не заставило этих дряхлых стариков заранее приспособиться к совершенно новому виду боевых действий. Непостижимым в нынешней военной кампании на западе является то, что союзное командование вообще, кажется, не позаботилось о том, чтобы учесть уроки польской кампании. Ведь в Польше германская армия применила ту же тактику, что и позднее в Нидерландах, Бельгии и Франции: парашютисты и пикирующие бомбардировщики для нарушения коммуникаций в тылу, стремительные, пронзающие, как игла, удары танковых дивизий по главным дорогам через линии обороны противника, чтобы оттеснить его поглубже и зажать в клещах, избегая таким образом фронтальных атак и не давая противнику возможности вести фронтальную оборону вдоль охраняемого рубежа, и выход в глубокий тыл противника еще до того, как он сумеет обустроить позиции. Восемь месяцев отделяют польскую кампанию от наступления на западе, и до сих пор мало что свидетельствует об использовании генералами Британии и Франции этого драгоценного времени для организации новой системы обороны, соответствующей тактике, примененной немцами в Польше. Видимо, они сильно недооценили сопротивление, оказанное польской армией. Возможно, решили, что она была просто плохо вооруженной толпой и что в столкновении с первоклассной армией, подобной французской, укрывшейся за линией Мажино, новый стиль боевых действий немцев не будет столь эффективен. Если бы линия Мажино простиралась от Седана до моря, такая точка зрения была бы оправданна. Но союзники знали, и немцы помнили, что линия Мажино заканчивалась как раз в нескольких милях восточнее Седана.