Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)

Позднее. 15 августа, 6 часов утра. Просидел всю ночь. Когда немцы ушли спать, хозяин с женой и чрезвычайно привлекательной, темноволосой и черноглазой дочерью лет семнадцати вынесли прекрасные выдержанные вина, и мы славно провели с ними вечер. К нам присоединились несколько местных бельгийцев, и мы (Фред Экснер, Дик Бойер и я) долго по-доброму беседовали. Как трогательно бельгийцы продолжают надеяться, что прилетят английские бомбардировщики! Они, кажется, не против, чтобы англичане их убивали, только при условии, что и немцам достанется от королевских ВВС. Одна бельгийская женщина, злость которой грела мне душу, объяснила, что почти весь ущерб в Остенде, где разрушено большинство домов, был нанесен немецкой артиллерией, которая еще долго продолжала вести огонь, после того как ушли англичане. Незадолго до рассвета мы отправились прогуляться по пляжу. Был легкий туман, смягчавший лунный свет, и даже руинам вдоль берега моря он придавал какую-то красоту. Запах морской воды и плеск волн способствовали хорошему настроению. Бельгийцы не переставая ругали англичан за то, что они не возвращаются.

Кале, 15 августа (полдень)

Проезжая вдоль берега, я был поражен оборонительными мерами немцев. Линии окопов, блиндажей, пулеметных гнезд, полностью укомплектованных личным составом, тянулись по песчаным дюнам в ста ярдах от воды на всем пути до Дюнкерка. Там множество зенитных орудий, а на расстоянии в четверть мили в глубь тыла - бессчетное количество артиллерийских батарей. До этого я не думал о возможном нападении англичан. Мы не увидели ни на одном участке побережья никаких признаков германских приготовлений к вторжению. Никаких значительных концентраций войск, танков или барж. Но они, конечно, могли там быть, а мы просто их не заметили.

Примерно в десяти милях от Дюнкерка мы почувствовали вдруг тошнотворный запах мертвой конской и человеческой плоти. Очевидно, не успели выловить трупы из многочисленных каналов. Сам Дюнкерк очищен, и те, кто побывал здесь два месяца назад, с трудом его узнают. Часовой не разрешает нам проехать в ту часть города, которая прилегает к порту, видимо потому, что мы можем узнать что-нибудь о силах вторжения. В самом Дюнкерке и вокруг него большие площади заняты грузовиками и военным снаряжением, оставленными британскими экспедиционными силами. Немецкие механики занимаются тем, что пытаются заставить эти грузовики по крайней мере двигаться. Другие снимают резиновые покрышки, качество которых неведомо в Германии. В городе стоят длинные очереди французов к суповым кухням за порцией еды. Удивительно, что после смертоносных бомбежек и артобстрелов в этом городе еще осталось гражданское население. Все мы недооцениваем способности человеческих существ к выживанию.

Едем на пляж, откуда эвакуировались четверть миллиона британских солдат. Что меня удивляет после хвастливых заявлений немцев о потоплении на этом берегу всех транспортных и других судов (в Берлину нам говорили, что в один день люфтваффе потопили пятьдесят единиц), так это то, что на протяжении двадцати пяти миль видишь обломки только двух грузовых судов. Кроме них, там есть еще останки двух эсминцев, один из которых, я уверен, разбомбили задолго до вывода войск из Дюнкерка, и одного торпедного катера. Всего пять небольших кораблей. А любое судно, затопленное на большом расстоянии от берега, было бы видно, потому что море в этом месте мелкое. Хотя, когда бомба попадает в корабль, она здорово его разрушает. Ближайший к нам эсминец, в двухстах ярдах от берега, получил прямое попадание в переднюю часть мостика. Огромная пробоина шириной около двадцати футов разорвала корабль до ватерлинии.

Позднее. Пока перекусываем в Кале, слышим рев первой волны немецких бомбардировщиков, направляющихся к Англии. Они летят так высоко, что их едва видно. Я насчитываю двадцать три бомбардировщика, а выше них рой истребителей "мессершмитт". Погода проясняется. День обещает быть прекрасным - для пилотов. Примерно в три часа дня отправляемся на машинах вдоль берега к Кап-Гри-Не. Проезжая гавань, я отмечаю, что здесь тоже нет сосредоточения кораблей, барж или даже небольших торпедных катеров. Только три катера пришвартованы в бухте. Может такое быть, что немцы блефовали насчет своего вторжения в Британию? Мы едем по прибрежному шоссе. Над нами сейчас гудят немецкие самолеты, там эскадрилья из двадцати семи бомбардировщиков, здесь им навстречу выходит полсотни "мессершмиттов". Все они разворачиваются и устремляются на очень большой высоте в сторону моря к Дувру. Вскоре становится ясно, что британцы не летят им навстречу, по крайней мере, не залетают далеко. Мы высматриваем британские самолеты над Ла-Маншем. Ни одного "спитфайра" не видно.