Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)

Сегодня видел папу, и он показался мне весьма бодрым для человека, про которого говорят, что он одной ногой в могиле. Фрэнк Джервази взял меня на аудиенцию в Кастель-Гондольфо, летнюю резиденцию папы. Папа принимал делегацию австрийских мэров, что было приятно для меня, потому что он говорил по-немецки и я мог его понимать. Энергия из него бьет ключом. Провел тщательную подготовку для радиорепортажа на случай смерти папы (впервые за всю историю радио будет иметь возможность освещать это событие). Но я не стал нанимать монсеньора Пуччи, пронырливую колоритную личность, который работает на всех журналистов и на все посольства в городе.

Мюнхен, октябрь (без даты)

Примчался сюда, чтобы познакомиться с герцогом Виндзорским. Получил инструкции не отходить от него ни на шаг, сопровождать в Америку и там организовать для него выступление по радио. Он совершал поездку по Германии с целью изучить "условия труда" в сопровождении настоящего фашистского головореза доктора Лея. Сегодня первый раз увидел миссис Симпсон, и она показалась мне довольно милой и привлекательной. Рэндолф Черчилль, похожий на своего отца, но иначе мыслящий, по крайней мере пока, оказался наиболее полезным. Надо же было такому случиться, что герцог приехал со своей миссией в Германию и как раз перед его отъездом в Америку здесь разогнали профсоюзы. Он оказался плохим советчиком.

Брюссель, 11 ноября

Сегодня День перемирия, положившего конец последней мировой войне, холодный, мрачный, с моросящим дождем, но не более мрачный, чем перспективы проходящей здесь конференции девяти держав. Цель ее - попробовать разобраться с войной Японии в Китае. Это фактически мое первое задание на радиовещании, и не очень простое. Положился, или полагаюсь, на Нормана Дэвиса, Веллингтона Ку, который мне очень нравится, и на других делегатов. Литвинов отказывается выступать по радио и, кажется, встревожен новостями из Москвы об аресте ОГПУ его личного секретаря. Идеи тоже уклоняется. Глупая эта установка Си-би-эс, что я не должен сам делать никаких сообщений, а нанимать кого-то. Поговорить о печальной ситуации в мире здесь можно с Эдгаром Маурером, Бобом Пеллом, Чипом Боленом, Джоном Эллиотом и Верноном Бартлеттом. Провел приятный вечер с Энн и Марком Зомерхаузен, она прелестная и сверкающая как всегда, он спокойнее и очень занят в парламенте, где представляет социал-демократов. Пока конференция девяти держав - чудовищный фарс.

Вена, 25 декабря

Днем отметили Рождество с четой Биллей, Джон - наш временный поверенный в делах здесь. Там были, как всегда, Уолтер Дьюрэнти, чета Фоудор и т. д. Чип Болен, приехав из русского посольства, забежал ко мне на студию Австрийской радиовещательной компании, чтобы помочь провести рождественскую радиопередачу с молодежью американской колонии. Детсадовская работа, из тех, что я не люблю, так как меня гораздо больше интересует современная политическая ситуация.

Мы прекрасно устроились в апартаментах на Плессльглассе, рядом с дворцом Ротшильда. Хозяева, евреи, для большей безопасности переехали в Чехословакию, хотя здесь Шушниг, кажется, полностью контролирует ситуацию. Но Вена ужасно бедна и подавлена, по сравнению с нашим последним в ней пребыванием с 1929-го по 1932 год. Рабочие угрюмы, даже те, у кого есть работа, и на каждом углу можно видеть нищих. Немногие имеют деньги и тратят их в ночных клубах и немногочисленных фешенебельных ресторанах, таких, как "Три гусара" и "Ам Францискаренплац". Контраст болезненный, и существующий режим не устраивает народные массы, которые намереваются либо вернуться в свою старую социалистическую партию, которая действует в подполье, либо перейти на сторону нацизма. Большая ошибка этой клерикальной диктатуры отсутствие социальной программы. Гитлер и Муссолини не сделали такой ошибки. И все-таки продуктов питания здесь больше, чем в Германии, и диктатура мягче - вот она, разница между пруссаками и австрийцами! После Парижа это второй город, в который даже теперь я влюблен больше, чем в любой другой город Европы: уютность, обаяние и интеллигентность его жителей, барочная архитектура, хороший вкус, любовь к искусству и к жизни, мягкий акцент и очень спокойная атмосфера в целом. Здесь довольно сильно проявляется антисемитизм, что очень даже на руку нацистам, но он был здесь всегда - еще со времен мэра Карла Люгера, первого наставника Гитлера в этом вопросе, когда его свергли и он разочаровался в этом городе. Подолгу и интересно беседовал с Дьюрэнти, он несколько месяцев живет здесь; с четой Фоудор, она - мила, как и прежде, он - ходячая энциклопедия по Центральной Европе и щедро делится всем, что знает; Эмилом Ваднаи из нью-йоркской "Times", это венгр, обладающий невероятным шармом, знаниями и интеллектом. На днях Дьюрэнти вел передачу, хотя в Нью-Йорке боялись, что у него чересчур высокий голос. В тот же вечер из Чикаго пришла телеграмма: "...ваш чистый, похожий на колокольчик голос...", подписана Мэри Гарден, которую он якобы должен знать.

Мы ждем беби, теперь уже через семь недель, а пока спорим по поводу имени.