Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента

Сегодня жуткая паника. Пока мы с Ником и Агнес завтракали на террасе отеля, который расположен на берегу примерно в полумиле от города, Тэсс отправилась в город сделать несколько фотографий. Вдруг появилась пара армейских бомбардировщиков и начала выделывать акробатические номера над Рагузой. Странное занятие, поскольку они были слишком тяжелыми для выполнения фигур высшего пилотажа. Потом один из них пошел в глубокое пике прямо над центром города. Агнес отвела взгляд. Самолет не смог полностью выйти из пике и, похоже, развалился в воздухе на части прямо над крышами домов. После этого произошел взрыв и возникло пламя. Я подумал о Тэсс. Пламя поднималось как раз рядом с кафедральным собором. Именно там она собиралась снимать. На мне были только шорты, рубашка и пляжные сандалии. Должно быть, я рванулся автоматически. Бегом бросился по дороге в город. Что-то подсказывало мне, что она там. Когда я подбежал к маленькой площади перед кафедральным собором, несколько домов были в огне. Полицейские выносили на носилках накрытые простынями тела. Я начал заглядывать под простыни, потом взял себя в руки. С трудом пробивался сквозь людские пробки, забившие улицы. Никаких признаков Тэсс. Стал требовать мэра, губернатора, кого-нибудь, кто мог мне что-нибудь рассказать. В конце концов кто-то толкнул меня локтем: «Отойди, я хочу снять это». Тэсс смотрела на меня, прищурившись, сквозь свою «лейку». Закончив съемку, она рассказала, что была на расстоянии сотни ярдов от того места, где разбился самолет.

Позднее. Такое впечатление, что летчики встретили вчера в ночном городе пару ослепительных девочек и, чтобы продолжить романтическое приключение, попросили их быть в восемь утра на своих балконах, пообещав нечто «увлекательное». Погибло десять человек, включая пилота и летчика-наблюдателя.

Рагуза, 22 июня

На пароходе добрались до небольшого городка, что в пятнадцати милях вверх по побережью, чтобы посмотреть часовню, которую проектировал Местрович и в которую он поместил самые потрясающие скульптурные работы из тех, что я когда-либо видел. Это великолепное произведение искусства, архитектура, рельефы, статуи, сливающиеся в прекрасной гармонии. С тех пор как увидел Эль Греко в Музее Прадо в Мадриде, я не встречал ничего подобного, что так взволновало бы меня.

Берлин, 15 июля

Начал, да поможет мне Бог, писать роман. Место действия — Индия. Я был там дважды, в 1930-м и 1931 годах, во времена движения Ганди за гражданское неповиновение, и не могу выкинуть Индию из головы.

Берлин, 18 июля

Беспорядки в Испании. Правый переворот. Бои в Мадриде, Барселоне и других городах.

Берлин, 23 июля

Сейчас здесь находится чета Линдбергов,[11] и нацисты ставят для них под руководством Геринга большой спектакль. Сегодня на завтраке, устроенном для него министром авиации, он сделал нечто вроде предупреждения, сказав, что самолет становится таким страшным орудием разрушения, что если «люди, связанные с авиацией», не осознают свою громадную ответственность и не разработают «новую разумную систему безопасности», то всему миру, и особенно Европе, будет нанесен непоправимый ущерб. Это была очень своевременная маленькая угроза, так как Геринг, несомненно, занимался строительством самых смертоносных военно-воздушных сил в Европе. DNB заставили отметить сегодня, что замечания Линдберга «произвели сильное впечатление», но я сомневаюсь в формулировке. «Вызвали раздражение» — вот более точные слова.

Во второй половине дня компания «Люфтганза» пригласила нескольких корреспондентов на чаепитие в Темпельхоф, устроенное в честь Линдбергов. Их, видимо, не проинформировали о нашем присутствии из боязни, что они откажутся, причиной была их фобия по отношению к прессе. Я впервые увидел его после 1927 года, когда освещал его прилет в Ле-Бурже. Был удивлен, как мало он изменился, хотя он показался мне более уверенным. Позже мы отправились на воздушную прогулку на самом большом немецком самолете «Фельдмаршал фон Гинденбург». Где-то над Ванзее Линдберг взял управление на себя и сделал несколько очень опасных, учитывая размер самолета, виражей и других маневров, которые привели в ужас всех пассажиров. Дело в том, что Линдбергу понравилась машина и все, что показали ему немцы. Он не выразил энтузиазма по поводу встречи с иностранными журналистами, у которых была порочная страстишка освещать визиты в Третий рейх так, как они это видят, и мы не настаивали на интервью.

Берлин, 27 июля