Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

До конца не ясно, почему Берлускони решил пойти в политику. Согласно одному источнику, 4 апреля 1993 года в Аркоре состоялся “военный совет”: Берлускони переговорил с бывшим премьер-министром Италии Беттино Кракси. Якобы тогда впервые зашел разговор о политической карьере Берлускони. Такую версию озвучил Эцио Картотто, бывший сотрудник Fininvest и один из первых политических советников Берлускони, который впоследствии затаил на босса обиду. По его словам, два лидера обсуждали идею создания новой политической партии, которая могла бы заменить побежденных христианских демократов и социалистов. В конце разговора Берлускони якобы заявил, что знает, что нужно делать.

Берлускони не согласен с этой версией событий. Он помнит, что обсуждал свою возможную политическую карьеру с Кракси, однако не 4 апреля 1993 года. Он также настаивает, что Кракси занял противоположную позицию.

“Он советовал мне не идти в политику, – вспоминает Берлускони. – Он сказал, что политика – самое отвратительное, что я могу себе представить, и что в Италии все еще хуже, потому что упрямые следственные судьи постоянно во все вмешиваются. Он был категоричен: «Даже и не думай! Не делай этого!»”

Конфалоньери помнит дискуссии с Кракси. Он также помнит, как все опасались, что если Берлускони пойдет в политику, то станет мишенью для следственных судей.

“В 1993 году таким людям, как Берлускони, было очень опасно начинать политическую карьеру. Следователи изучали вас под микроскопом, пока что-нибудь не находили. Многие из них придерживались левых взглядов и поддерживали Коммунистическую партию, – с уверенностью заявляет Конфалоньери. – Я был категорически против плана Сильвио идти в политику. Начать с того, что я не верил, что у него получится основать партию и сразу же победить на выборах. Я говорил, что мы заплатим за ужин, а еды не дождемся. Помню, как в последний раз разговаривал с Кракси перед его ссылкой. Я поинтересовался его мнением, и он сказал, что Сильвио может получить 6 % голосов, 8 % в лучшем случае, не более того”.

Берлускони был одержим социологическими опросами. В июле 1993 года произошло знаковое событие, которое подтолкнуло Берлускони “вступить в игру”. Аркоре посетил малоизвестный профессор политологии Джулиано Урбани.

“Профессор Урбани приехал по моей просьбе, – рассказывает Берлускони. – Я попросил его привезти результаты последних опросов, которые провел его университет. Из них было ясно, что на следующих выборах левые могут победить, и притом с большим преимуществом, поскольку коррупционные скандалы практически уничтожили правоцентристские партии. Согласно результатам, переименованная Коммунистическая партия могла получить почти 40 % голосов, а согласно нашей избирательной системе, это дало бы им 74 % мест в парламенте”.

Берлускони сделал паузу. Он как будто видел перед собой эти цифры.

“И тогда я решился. Результаты опросов окончательно убедили меня, что настало время искать политическую альтернативу коммунистам. Вначале я попытался собрать коалицию из правоцентристских партий, а когда это оказалось невозможным, решил создать собственную партию”.

Тем жарким для итальянской политики летом Берлускони съездил в Турин, чтобы засвидетельствовать свое почтение Джанни Аньелли, потомственному владельцу корпорации Fiat и “некоронованному королю Италии”.

“Я обедал с Джанни Аньелли, и я показал ему варианты предвыборных программ и другие материалы, – вспоминает Берлускони. – Мы обсудили возможность объединения различных партий для борьбы с коммунистами. Я даже продемонстрировал ему несколько раскадровок для рекламных роликов, которые подготовил наш отдел рекламы. Он был под впечатлением и сказал: «Надеюсь, вам удастся склеить осколки того, что осталось от предыдущих правящих партий». После того обеда мы много общались с Аньелли все лето. Как-то раз я ему сообщил, что буду вынужден создать свою политическую партию, так как другого решения я не вижу. Он заявил, что я не должен этого делать, что это слишком опасно, что менталитет бизнесменов и политиков различается. Он пытался меня отговорить”.

Через несколько месяцев, когда Берлускони запустил свою кампанию, Аньелли с присущим ему цинизмом произнес в будущем известную фразу: “Если он победит, выиграем мы все. Если он проиграет, проиграет он один”. Аньелли говорил от лица всего итальянского бизнеса.