Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Между тем Берлускони избежал скамьи подсудимых, хотя его начали судить одновременно с Миллсом. В 2008 году четвертое правительство Берлускони провело закон, который освобождал премьера и троих других высокопоставленных чиновников от судебных расследований, пока правительство находится у власти. Через год Верховный суд постановил, что закон противоречит Конституции, однако в начале 2012 года истек срок давности преступления Берлускони. Так подкупал Берлускони Миллса или нет?

Берлускони улыбается так, будто ведет церемонию вручения “Оскар”. В его глазах читается смех, однако за веселостью скрывается враждебность.

“Это одна большая выдумка, – настаивает он. – На самом деле Миллс когда-то давал показания против нас. Почему кто-то думает, что компания Fininvest заплатила своему недоброжелателю? Это абсолютная ерунда, как и все остальное”.

Берлускони некоторое время размышляет и высказывает смелое предложение.

“Возможно, моя репутация сильнее пострадала за пределами Италии, чем дома, – предполагает Берлускони, – поскольку люди там не знают, что итальянские судьи политически предвзяты. В Италии все было иначе: никто не придал этому делу большого значения”.

В то же время итальянцы придали немалое значение ряду законов, которые правительство Берлускони, как казалось, приняло для решения его проблем с правосудием. Одни законы отменяли уголовную ответственность за фальсификацию финансовых отчетных документов. Другие – сокращали сроки давности для преступлений. Был также принят закон, который давал премьер-министру иммунитет от судебного преследования. Часть законов дозволяла премьеру и другим высокопоставленным чиновникам не являться в суд ввиду плотного графика работы и своего высокого поста. Итальянские противники Берлускони называли эти законы ad personam, что в переводе с латыни означает: персонифицированный или созданный по заказу. Его критики утверждали, что медиамагнат-миллиардер являет собой конфликт интересов во плоти, что он использует политику для защиты своего бизнеса и закрытия своих уголовных дел. Ему ставили в вину то, что он больше заботился о принятии законов, оберегавших его от правосудия или спасавших его медиаимперию, чем о снижении налогов по примеру Рейгана и экономических реформах, позволивших бы создать новые рабочие места. Хотя все это он обещал итальянским избирателям.

Что Сильвио Берлускони говорит о 13 подобных законах, принятых в течение 20 лет? Как он это объясняет? Никак. Он нараспев повторяет одни и те же слова.

“Чушь. Просто чушь. Несусветная, полная чушь”.

Последние слова Берлускони говорит с широкой улыбкой на лице, пытаясь сдержать смех. Он ведет себя вызывающе, но беззлобно. Возможно, дело в том, что перед нами Берлускони-политик, а не Берлускони-подсудимый. Он охотно рассказывает, почему декриминализовал подделку финансовой отчетности.

“Это нужно было сделать, – настаивает Берлускони, – чтобы помочь защитить итальянские компании от какого-нибудь старого прокурора, который решит ополчиться на них без видимых причин”.

Что насчет законов, которые сокращали сроки исковой давности? Эти законы позволили Берлускони закрыть несколько дел.

“В Италии судебные дела могут тянуться до бесконечности и дальше, – заявляет он. – Это нелепо. И все из-за чересчур сложного делопроизводства”.

Берлускони делает паузу. Он трет веко, повышает голос и впервые позволяет себе пожаловаться. В его шутливом тоне чувствуется неприкрытое раздражение.

“Не знаю, заметили вы или нет, но мне достаточно трудно об этом говорить”.

Внезапно Берлускони оживляется, как будто выступает на предвыборном митинге. Его тенор повышается, он говорит размеренно и ритмично, его итальянский звучит особенно певуче и мелодично. Берлускони рассыпается в извинениях и говорит о недоразумении.

“Я не хотел жаловаться или обвинять вас в чем-либо, – спешит объясниться он. – Поверьте. Я только хотел немного пошутить. Я хотел сказать, что наш разговор мне неприятен исключительно потому, что мне приходится вспоминать, как я защищался на протяжении многих лет, стольких долгих лет”.

Берлускони помрачнел, так как его шутка не удалась. Ему остается только одно. Он добродушно улыбается и вновь извиняется. Он выглядит усталым. Мы беседуем на протяжении последних двух часов, его помощники стоят возле стола и ждут указаний. Франческа Паскале гуляет по лужайке недалеко от портика особняка, играет с Дуду и его новой подругой – белым пуделем по кличке Дудина. Услужливый ассистент подает Берлускони пластиковый стаканчик с минеральной водой. Берлускони делает глоток, возвращает стаканчик и разминает шею.

После бесконечных судов и расследований, многомиллионных издержек на адвокатов, после всех обвинений, приговоров и законов ad personam почему он надеется, что люди будут считать его невиновным человеком, жертвой политических преследований? Как он может утверждать, что никогда не делал ничего противозаконного? Ему определенно есть в чем признаться.