Бермудский Треугольник (СИ)

— Т-т-т-тридцать! — выстрелил продавец.

— Трёшка! — отбил его выпад покупатель. — Видишь, у него пупок не прорисован!

— Авторская копия! Пу-у-упок сейчас дорисую…

— Себе нарисуй, любезнейший!

— Пя-а-а-атёрка!

— Заверни!

Выйдя с территории блошиного рынка, Герман почувствовал себя уставшим и голодным. Солнце скреблось о крыши домов. Быстро отметив на карте реперные точки маршрута и прокатившись по ней курвиметром, он отжал таймер на старинном хронометре. Пора было идти к сестре. Поскотин привычно полез за сигаретами, но его рука, легко войдя в накладной карман пальто также легко вышла в аккуратную длинную прорезь внизу. «Сволочи! — взвыл разведчик, — Деньги стырили! Хорошо ещё только червонец!» Он похлопал по внутренним карманам, прошёлся по брючным. «Дилетанты, шпана… — негодовал обворованный разведчик, направляясь к метро, — И после этого нам смеют говорить о моральном кодексе!»

Московский бомонд

Герман был редким гостем в доме своей двоюродной сестры Ирины, однако он испытывал к ней самые нежные чувства. Будучи на пять лет старше, сестра была защитницей его безмятежного детства. Она ревностно следила за развитием брата, регулярно снабжала книгами, которые нельзя было найти в обычных библиотеках. Наконец, она просто любила брата. За любовь прощают всё. И Герман прощал. Прощал дидактический тон, вечные придирки к его внешнему виду, нелестные эпитеты и это дурацкое прозвище «Малыш», которым она его величала с нежного возраста. К тому же она была властной, умной и, что немаловажно, красивой. Вдобавок ко всему Ирина была убеждённым коммунистом!

— Господи, это ты, Малыш! — воскликнула сестра, открывая ему дверь и отгоняя породистого мастифа, — Но на кого ты похож?!

— На члена Политбюро, — отшучивался брат, снимая «пирожок».

— Не обольщайся! Нынче они все в норковых ушанках щеголяют, — сестра перевела взгляд на собачьи унты, которые, уже нюхал хозяйский пёс, ощетинившись в загривке, — Господи! — вновь запричитала она, — да в таком виде даже в войну по Москве не ходили!

Герман, только улыбался, прислушиваясь к гомону за дверьми и улавливая ароматы, доносящиеся из кухни.

— Немедленно в ванну, от тебя псиной воняет! «Кальман», фу! Уйди от Малыша! — шумела Ирина, отгоняя слюнявое животное от младшего брата. — А это что?

— Бердслей, Али-баба!.. Оригинал, — пояснял гость, протягивая сестре рисунок, купленный на рынке. — В тридцать рублей обошёлся!.. Мне нравится.

— Мне тоже, однако ж, Малыш, Бердслея в Союзе не продают, классик, понимаешь, не нашего жанра…

— А я не в комиссионке, — краснея, оправдывался брат.

— Для советских людей Бердслея нет и не существует. Табу! Его нет и не может быть ни в комиссионках, ни у антикваров, ни у коллекционеров и стоит он тысячи долларов. Ты в курсе, что стиль «модерн» пошёл от него?

— Нет.

— Малыш, чему вас только в разведшколе учат! Это же гений! В двадцать лет его не стало, а дело его живёт.

— Как у Ленина?

— Прекрати ёрничать, марш в ванну!

Пристыженный Герман, включив воду и, снимая офицерские кальсоны, с прискорбием размышлял о том, что даже в свои тридцать лет не может вспомнить ничего, чем мог бы по-настоящему гордиться.

Приведя себя в порядок, Поскотин появился на кухне, где сестра разогревала ему ужин. «Перекусишь — пойдёшь к гостям! У нас сегодня вся элита Москвы собралась, — похвасталась хозяйка, — а пока, Малыш, прочти автореферат моей кандидатской». Герман принял тоненькую брошюру. «Гражданская война в Королевстве Камбоджа — как фактор обострения политической обстановки в государстве Монако» с благоговением прочёл он заголовок. На кухню вошёл Аркадий, муж Ирины.

— Ну-с, молодой человек, — прервал он осмотр научной статьи, — что читаем?

— Да вот, — гость доверчиво протянул ему реферат.

— Полноте, Герман Николаевич, это же диссертация. Их никто и никогда не читает… Да и что в этом княжестве может быть интересным? Лакированная скука в европейском напёрстке.

— Понятно, — радостно согласился гость, избавленный от необходимости вникать в бурную политическую жизнь Монако.

— Хотя, занятное, конечно, государство…, однако ж на любителя. А вот Княжество Лихтенштейн пофактурней будет, — мечтательно произнёс хозяин гостеприимной квартиры. — Бывал там однажды…

— Как это? — удивился Герман.

— Проездом… На пару деньков… С тамошними коммунистами общался.

— Ничего не понимаю, — обескуражено произнёс гость. — Какие коммунисты? А как же «Круглый стол»?

— «Круглый стол» был в Испании за год до этого…

— Да нет же — В Англии, куда наведывался славный рыцарь Лихтенштейн.

Настал черёд удивиться хозяину дома.

— Какой рыцарь? К кому он наведывался?

— Известно к кому — к королю Артуру, председателю «Круглого стола»! — блуждая в потёмках европейского исторического эпоса, неуверенно ответил Герман, — по нему ещё Вагнер «Тангейзера» сочинил!

Грянули раскаты смеха, под которые хозяйский мастиф, роняя слюну, стянул жареную курицу, разогретую для гостя. Герман испытал очередной конфуз, но быстро пришёл в себя. Аркадий легко закачал недостающую информацию в его голову, которая в тот момент была занята поглощением ужина.