Бернадот

Русскому послу принц сказал, что Франценберг был послан к нему «очень влиятельным лицом в Париже», чтобы спросить совета о создавшемся военно-политическом положении Франции. После некоторого раздумья он якобы ответил, что Франции следует заключить мир при условии сохранения её старых границ, «а тот, кто убил республику, недостоин пользоваться преимуществами, которые добыли своими победами республиканцы ».

Англичанину Карл Юхан рассказал, что Франценберг приехал спросить его, не последует ли Швеция примеру Австрии, если та заключит сепаратный мир с Францией. Карл Юхан якобы ответил, что он ни при каких обстоятельствах не станет отделять шведские интересы от интересов союзников, и что если Наполеон не согласится пойти на мир на предлагаемых ему союзниками условиях, т.е. на условиях сохранения Франции в границах 1792 года, то это будет стоить ему короны.

В1820—1830-е годы, работая над своими записками, Карл XIV Юхан, упоминая эпизод с Франценбергом, фактически повторил то, что он якобы рассказывал в своё время Торнтону, но добавил к нему одну новую деталь: Франценберг, выслушав ответ принца Наполеону, якобы сказал, что у него есть также поручение от других лиц, занимавших высокое положение в империи (Хёйер полагает, что речь могла идти о Сиейесе, Талейране и некоторых других знакомых Бернадота, фрондировавших во времена консульства). Эти лица просили передать, что в случае прихода в Париж союзников Карла Юхана будут считать персоной № 1, и что он может рассчитывать на помощь всех, кто был недоволен Наполеоном и кто не одобряет Бурбонов. Карл Юхан пишет, что он категорически отверг этот вариант, потому что не хотел, чтобы из-за него разгорелась гражданская война.

Вот и всё. Вероятно, нам следует согласиться с Хёйером, который считает, что Наполеон через Франценберга пытался прощупать своего бывшего маршала на предмет изменения его политики в выгодную для себя сторону, а Карл Юхан, скорее всего, дал расплывчатый ответ, посоветовав императору как можно быстрее заключить мир с союзниками. Что касается содержания второго поручения доктора, то оно вполне вероятно, только вот ответ на него, который дал якобы принц, должен был быть явно положительным. Косвенным подтверждением тому может, по всей видимости, служить появление в Льеже Э. Сигнёля, с которым Карл Юхан обсуждал перспективы прихода к власти во Франции группы людей, верных идеалам 1789 года. Сигнёль, поддерживавший среди этих людей самые обширные связи, напрасно Париж бы не покинул!

Кстати, слухи о том, что наследный принц планирует своё будущее во Франции, дошли до его приёмного отца, и приёмный сын поспешил заверить Карла XIII в том, что эти слухи не имеют под собой никаких оснований. Говорить старичкам ложь было не так убийственно для их хрупкого здоровья, как сообщать голую правду.

Одновременно Карл Юхан через маркиза Шабанна (Chabannes) в Брюсселе продолжал поддерживать контакты с Бурбонами. 19 марта он принял маркиза, заверил его в своём дружеском расположении к оставшимся в живых родственникам Людовика XVI и заявил о том, что он будет поддерживать... реставрацию во Франции. Чем объяснялась такая резкая смена настроений и мыслей? Ещё вчера он доказывал союзникам категорическую недопустимость возвращения Бурбонов на трон, а сегодня заявляет о поддержке реставрации под эгидой тех же Бурбонов. Представляется, что принц, обложенный со всех сторон самой пртиворечивой, а главное, малоблагоприятной информацией, метался и искал выход. Возможно, под влиянием нахлынувших на него невзгод, обид и разочарований он решил не упускать и эту карту. Игра была настолько сложной и запутанной, что могли пригодиться и Бурбоны!

Насколько эти заверения были искренними, свидетельствует следующий факт: 28 марта союзнический патруль перехватил депешу Мэзона к Бертье, в штаб-квартиру Наполеона, в которой генерал докладывал о том, что Карл Юхан отпустил из плена около 40 французских офицеров с призывом лучше умереть за

Наполеона, нежели «позволить этой гнусной семейке (т.е. Бурбонам. — Б.Г.) когда-либо взобраться на трон». Принц якобы призвал их «разъехаться по домам и выступить там против этого нового предприятия союзников». Сам же он ни при каких обстоятельствах не двинется из Льежа, если, конечно, его в путь не позовут добрые дела. Согласно этой депеше, Франценберг и отпущенные из плена офицеры подробно описали генералу умонастроения главнокомандующего Резервной армией, «из которых Ваше Величество может извлечь пользу для отделения его от союзников».

Капитал доверия к шведскому наследному принцу среди союзников иссякал окончательно и бесповоротно160.