Бернард Больцано

По мнению Больцано, говорить о личном бессмертии имеет смысл только в том случае, когда предполагается, что после смерти на земле мы сохраняем в будущей жизни нашу память, свое Я и способны совершать сознательные действия, т. е. жить в полном значении этого слова, пусть и в другой форме. Лейбниц остроумно спрашивал: «Что было бы хорошего, сударь, если бы Вы стали китайским императором при условии, что Вы забудете, кем вы были? Разве это было бы не то же самое, как если бы бог в момент, когда он уничтожил Вас, создал в Китае императора» (цит. по: 24, 321). Больцано убежден также в необходимости тела для души. Душа способна воздействовать на предметы только посредством органов тела и орудий труда. Смерть, по мнению философа, отделяет от нас лишь большую и грубую часть тела. Более тонкая материя продолжает находиться в единстве с душой. Правда, Больцано ничего не может сказать об этом единстве души и тела. Он склонен считать, что ее нет ни в органах чувств, ни в мозге. Больцано пытается ответить на вопрос, где будет находиться душа после смерти. Ничего определенного, полагает он, мы об этом сказать не в состоянии. Но так как душа сохраняет телесную форму, она должна находиться в каком-то месте. Душа может остаться па Земле, но может оказаться и на других небесных телах во вселенной. Это, по мнению мыслителя, не противоречит разуму (см. 13, 291).

В учении о бессмертии души диалектические элементы онтологии философа отступают на задний план. Тут изменяет ему острый и глубокий логический ум. В рассуждениях появляются очевидные неувязки. Больцано уверен в вечности души человека как простой субстанции и поэтому говорит, что смерть переживается нами уже много раз. Он даже ставит вопрос о том, что будет помнить душа после смерти: не получится ли так, что в будущей жизни мы ничего не вспомним о настоящей, как сейчас не вспоминаем о событиях, происходивших с нашей душой до земного ее существования? Этот вопрос остается у него без ответа, хотя он продолжает настаивать на возможности и даже необходимости встречи после смерти с потерянными близкими. Чтобы убедить читателя в возможности такой встречи в другой жизни, Больцано весьма своеобразно толкует закон всемирного тяготения. Он рассматривает его как закон тяготения по выбору. Из физики известно, что, чем ближе массы тел друг к другу, тем больше сила притяжения. Проводя аналогию, философ начинает уже говорить о близости духовной: чем ближе родственные души, тем больше их взаимопритяжение (см. там же, 320–321). Возражая Шеллингу (не называя его), Больцано говорит, что не имеет смысла выводить из понятия две силы: силу притяжения и силу отталкивания. В опыте мы с этим, мол, не встречаемся. Разделение, отталкивание частиц является подчиненной силой и условием для большего притяжения других частиц. В этих рассуждениях преобладает метафизическая, механистическая методология. Ее логическим фундаментом является убеждение философа в абсолютной простоте субстанций, их неделимости и вечности. Эти же метафизические идеи сыграли отрицательную роль, как известно, и в логике Больцано, где он пытался найти абсолютно простые представления и понятия. В его учении о душе метафизика приобретает непосредственно идеалистический характер.

Вера в бессмертие, по мнению философа, имеет моральные преимущества перед неверием. Без нее значимость человеческой жизни, всех дел человека неизмеримо мала. Человек становится подобным тени на стене: сейчас она есть, завтра ее нет. Вера в бессмертие бесконечно возвышает смысл и значимость человеческих поступков и их результатов. Отсутствие веры в бессмертие души обесценивает все наши усилия по совершенствованию нашего духа. Повторяя аргумент Канта, Больцано пишет: «Благодаря вере в бессмертие выигрывает также и наша вера в справедливость бога, так как если не существует никакой другой жизни, то разрыв между добродетелью и счастьем на земле воспринимается как одно из сильных возражений против божественной справедливости. Вера в бессмертие устраняет это возражение» (там же, 331). Философ видит слабость своего доказательства; ведь это не доказательство, основанное на фундаментальных истинах, а удостоверение, основанное на вероятности. По убеждению Больцано, в религии важна не столько истина, сколько польза. В одной из своих проповедей он указывает, что вера в бессмертие, даже если она была бы ошибкой, не имела бы вредных последствий (см. 71, 110). Таким образом, учение о бессмертии души служит у мыслителя для поддержания и укрепления веры в бога, а вера в бога неизбежно требует убеждения в вечности души.